Ваше Высокопреосвященство, благодарю от лица наших читателей за то, что вы нашли время побеседовать с нами. После революции Германия была перевалочным пунктом для беженецев из бывшей Российской империи, и после Второй мировой войны из Советского Союза. Как в церковном отношении отличается положение в Германии от этих предыдущих периодов в связи с войной на Украине?
Ситуация коренным образом отличается тем, что Германия, слава Богу, не участвует в этой войне, но переживает ее последствия и вместе с другими европейскими странами. По моему впечатлению, в Европе, Германия несет львиную долю ответственности за беженцев, за исключением, разве что, Польши, которая ближе и поэтому принимает больший наплыв людей. Положение отличается и тем, что местные власти всячески идут навстречу беженцам, принимают их лучше, чем других беженцев из какой бы то ни было страны. Они, например, сразу получают право на работу, которое другие получают, может быть, только после нескольких лет. Им даются всяческие льготы в вопросах обустройства жизни, например при проезде в транспорте.
Правильно ли я вижу схожесть с послевоенным периодом – в том, что у вас епархии много беженского духовенства.
Да, у нас сравнительно большой процент новых священнослужителей. И я думаю, что мы видим только одну часть. Во-первых, у нас есть параллельная епархия Московского Патриархата, но, очевидно, что многие священнослужители также направляются в другие юрисдикции. И поэтому мы, конечно, не имеем полной картины.
Вы упоминали в одном из своих интервью о том что с началом войны в феврале, водители дальних перевозок без всяких, в общем–то, средств оказались как бы заперты в Германии.? Что сейчас делает Германская епархия, чтобы помочь беженцам?
В свое время мы направили людей, объезжавших автотрассы, искавших водителей, поскольку те большей частью не могли связаться с нами или представителями властей. Они просто стояли на парковках и надеялись, что это все вот-вот закончится. Но этого так и не случилось. Поэтому они нуждались в помощи, в самом основном, в еде и в возможности где-то помыться и прочее. Как это потом дальше решилось, я не знаю.
Многие из беженцев обращаются прямо в церковь. Прежде всего, хочу сказать, что меня радует то, что люди первым делом хотят исповедоваться, чувствуют необходимость очистить свою совесть. Таким образом они и знакомятся с нашими священниками, с нашими приходами. И вот какая-то часть вливается в наши приходы хотя бы временно. Теперь, конечно, наступает иной период, когда власти уже не определяют беженцев в большие города, а посылают их в провинцию. Там в церковном отношении сложнее, потому что наши приходы, главным образом находятся в больших городах. И наши священники постоянно разъезжают по провинции для духовного окормления этих людей. Но мы осознаем, что можем охватить только маленькую долю.
Общаясь с духовенством, епископатом Украинской Православной Церкви, наблюдаешь доступность и простоту, как и в Сербской Церкви и может быть, даже в большей степени, чем в нашей Русской Зарубежной Церкви. Мне видится, что мы как бы поменялись местами: так как во время холодной войны были приходы Московского патриархата за границей в Лондоне, в Германии, других места, которые, несмотря на противостояние, все равно поминали патриарха. Русская же Зарубежная Церковь была больше похожа в своем самостоятельном положении на Украинскую Православную Церковь, ставшую самостоятельной по таким же вынужденным причинам. Вы видите такую аналогию, что мы сейчас как бы поменялись местами?
Наше положение разительно отличается. Даже в параллельной епархии Московского Патриархата есть клирики, которые не хотят поминать [за богослужением имя патриарха – протод. А.П.] или очень неохотно это делают. Один священник даже ушел в Константинопольскую патриархию. Вещи находятся в процессе изменения, и мы не знаем чем все кончится. У нас тоже были голоса в наших приходах, чтобы мы прекращали поминовение, но мы на это не согласились, потому что это бы нас опять поставило вне канонического строя.
Важно, чтобы мы совещались, чтобы мы знали, какие проблемы стоят перед архиереями.
В конце июля 2022 г. в Мюнхене прошло совещание преосвященных РПЦЗ, несущих служение в Европе. Подобные неформальные встречи имели место и раньше, когда, например, к вам приезжал архиепископ Антоний Женевский. И они регулярно проводились в бытность свят. Иоанна (Максимовича) в Западной Европе правящим архиереем РПЦЗ. С чем связано проведение нынешнего заседания?
Это связано даже не с нынешней обстановкой. Это просто связано с тем, что мы европейские архиереи имеем общие интересы, общие проблемы. Мы еще в прошлом году просили у Архиерейского Синода РПЦЗ разрешение, чтобы создать такое совещание для обсуждения насущных вопросов. Причем надо сказать, что в оценке многих вопросов мы, здесь в Европе, отличаемся от наших архиереев в Америке. Поэтому нам необходим такой совещательный орган. И мы к нему сейчас обратились. Конечно, будем дальше работать в этом русле, потому что мы здесь в Европе хотим говорить единым голосом, а не по-разному. Важно, чтобы мы совещались, чтобы мы знали, какие проблемы стоят перед архиереями. Все таки в Европе достаточно много стран, где наша церковь представлена, поэтому мы нуждаемся в согласовании наших действий.
13 сентября 2022 г. Архиерейский Собор РПЦЗ будет избирать нового Первоиерарха. То есть, архиереи соберутся в своей закрытой корпорации чтобы выбрать преемника владыке Илариону. Удовлетворительно ли, на ваш взгляд, взаимодействие между всеми членами нашей Русской Зарубежной Церкви – народом Божьим, духовенством, архиереями?
На мой взгляд в мирное время вполне удовлетворительно, потому что у нас имеют место регулярные епархиальные собрания. И там, архиерей узнает очень много. Так же когда он посещает приходы епархии. Посещение приходов – это нормальное, естественное дело, которым мы занимаемся постоянно. Однако и то, и другое, то есть, епархиальные собрания и даже пастырские совещания, были прекращены во время пандемии. И ковид во многом нарушил наш обычный уклад. Следствия пандемии сказались не только на церкви, но на всем обществе. Поэтому мы должны постепенно наверстать, восстановить то, что было утеряно за это время. Все таки мы потеряли три года.
Мы не можем просто так принять некоторые происходящие там явления, а также подписаться под некоторыми выступлениями архиереев в России и на Украине. Мы имеем свои взгляды на эти вещи
Какие задачи, на ваш взгляд, будут стоять перед нашим первосвятителем, когда он будет избран? Что от него ожидается?
Я думаю, прежде всего, мы должны устроить внутреннюю жизнь нашей Зарубежной Церкви. Она тоже расстроена в некотором отношении. Мы должны подготовиться чтобы в будущем, такие события, как война или ковид нам не вредили настолько, насколько это сейчас происходит. Сюда относится и вопрос посещения наших епархий, которые последние три года не имели личного контакта с первоиерархом. А также животрепещущие вопросы наших отношений с Церковью в России и Украине. Мы не можем просто так принять некоторые происходящие там явления, а также подписаться под некоторыми выступлениями архиереев в России и на Украине. Мы имеем свои взгляды на эти вещи. Мы должны также думать о том, как вырабатывать в нашей Зарубежной Церкви общий взгляд на эти события.
Благодарю, Владыко Святый за то, что уделили время. Интервью дает пищу для ума. Ис полла эти деспота!
Дай Бог, чтобы была польза.
