Каноническое основание Русской Зарубежной Церкви

Доклад читанный на Епархиальном Собрании Западно-Европейской Епархии РПЦЗ в 1949 г., ведущего канониста Русской Зарубежной Церкви, впоследствии еп. Григория (Граббе, ум. 1996 г.) содержит обоснование неприятия прав Вселенского Патриархата на управление всей православной диаспорой. Некоторые моменты нуждаются в уточнении. Например проблематично понимание слова «ethnos» в 34-ом апостольском правиле в современном значении этничности или нации, а не страны. Так же 39-ое правило Трулльского собора может быть применимо к ситуации Русской Зарубежной Церкви лишь в смысле помощи беженцам, но не как обоснование существования по всему миру церковной организации основанной на национально-политическом признаке. Выступление отца Георгия стало частью ценной послевоенной дискуссии о том какое устройство церковной жизни русских беженцев наиболее соответствует христианскому принципу. В ответ на выступление о. Георгия, священник Александр Шмеман написал статью «Спор о Церкви».

Вопрос о мире и единстве вызвал полемику. Откликаясь на нее, я не буду сейчас останавливаться на разных, подробностях, связанных с устроением Русской Церкви зарубежом, но хочу сосредоточиться на одном из главных аргументов сторонников Константинопольского Экзархата в Западной Европе.

Они исходят из того, что, якобы согласно канонической норме, все церкви в Западной Европе должны быть подчинены Константинопольскому Патриарху. Существование там церквей вне его юрисдикции с этой точки зрения есть каноническая аномалия. Поэтому установление церковного единства в Западной Европе мыслится, как упразднение там церковной организации, подчиняющейся Архиерейскому Синоду. «Допустим , что епископ Нафанаил [1]В 1949 г. Епископ Нафанаил Брюссельский и Западно-Европейский выступил перед епархиальным собранием … Continue reading искренно миролюбив», — читаем мы в официозной передовой статье «Слова Церкви», печатаемого по блогословению Митрополита Владимира, за ноябрь 1949 г.; «но как он, православный епископ, не может понять, что самая его деятельность, параллельная деятельности нашей епархии, создает невыносимое положение, противное всем канонам и здравому смыслу, ибо вносить разделение в самое церковное тело».

Правильно ли такое утверждение? Если действительно в Западной Европе канонически существует только юрисдикция Константинопольской Патриархии, то, конечно, вопрос упрощался бы до чрезвычайности. Тогда все приходы других юрисдикций подлежали бы подчинению Цареграду и оставалось бы только решать, в каком порядке это надо было бы осуществить на деле. Вопрос о юрисдикции над Западной Европой тесным образом связан с вопросом о юрисдикции над церквами вообще вне географических границ общепризнанных автокефальных Церквей. Его можно поставить и в другой более широкой плоскости: чем определяется юрисдикция отдельных Церквей — только ли их географическими границами или, вместе с тем, она распространяется на чад и клир данной Церкви, проживающих вне этих границ.

При разрешении каждого канонического вопроса надо брать его во всей широте и глубине. Надо рассматривать его не формально-юридически, а в свете основных начал церковной жизни и ее практики. Ведь «древний обычай» имеет особое значение, ибо в нем звучит голос церковного сознания, а в области юрисдикционной претензии св. каноны знают и принцип давности (17 пр. IV Всел. Собора), на основании которого и были в свое время утверждены те или иные границы и преимущества отдельных кафедр.

Нам нет надобности долго останавливаться на вопросе о значении географических границ каждой юрисдикции. Они установлены рядом церковных правил , которые я не буду цитировать за их общеизвестностью, как не буду цитировать и правил , запрещающих епископам вторгаться в чужие пределы. Но, вместе с тем, по справедливому замечанию проф. С. В. Троицкого, «в основе церковного устройства лежит не территориальное, а личное начало… Если обычно епископская юрисдикция ограничивается определенной территорией, то вовсе не по каким -либо каноническим основаниям, а лишь по мотивам практического удобства, по мотивам церковной икономии» [2]«Дымное надмение мира» и Церковь. Церк. Ведом. за 1924 год, №№ 21 и 22, стр. 7.

Действительно, клирик, находящийся вне географических границ своей епархии, остается в ведении своего епископа и подсуден ему. Столетний обычай утвердил существование подворий одной Церкви в пределах другой. Тот же проф. Троицкий указывает на то обстоятельство, что в древней Церкви, в пределах Константинопольского Патриархата, существовало много церквей, подчиненных Папе Римскому и, наоборот, в пределах Римской Церкви существовали учреждения и храмы, подчиненные Патриарху Константинопольскому (там же). Такой порядок и на будущее время узаконен первым правилом Константинопольского Собора 879 г.Правило это гласит : «Святый и вселенский Собор определил : аще которые из италийских клириков или мирян , или из епископов , обитающие в Асии или в Европе, или в Ливии, подверглися или узам отлучения от таинств , или извержению из своего чина, или анафеме от святейшего папы Иоанна: те да будут и от святейшего Фотия, патриарха Константинопольского подвержены той же степени церковного наказания, то есть, да будут извержены, или преданы анафеме. И которых клириков или мирян , или архиерейского, или иерейского чина, Фотий святейший патриарх наш в каком бы то ни было пределе подвергнет отлучению или извержению, или проклятию, тех и святейший папа Иоанн , и с ним святая Божия римская церковь да признает под тем же осуждением епитимии находящимися»…

Из цитированного правила видно, что на территории Константинопольского Патриархата (Асия, как принадлежашая к ней, упоминается в 28 пр. IV Всел. Собора) были и епископы, и клирики, и миряне, подчиняющиеся юрисдикции Римского епископа. Такой трехчленный состав указывает на существование как бы целых экстерриториальных епархий. Правило требует, чтобы в отношении их всякое каноническое решение этого епископа признавалось Патриархом Константинопольским, как равно и решения последнего признавались бы Папой Римским в отношении находящихся на территории его области — в каком бы то ни было пределе — греческих епископов, клириков и мирян . Правило это не отменяет территориального деления Церквей, но дополняет территориальный принцип в юрисдикции принципом юрисдикции народной, юрисдикции над людьми, принадлежащими к той или иной поместной Церкви, независимо от их местонахождения. В свете этого правила подворья одной Церкви на территории другой являются не аномалией, а нормальным каноническим явлением.
В целях спасения своих чад Церковь не ограничивается в своем устройстве одним каким -либо принципом — территориальным или народным. В церковных правилах, когда говорится о границах Церквей, обычно выдвигается по преимуществу принцип территориальный, ибо в древности, при более трудных условиях путешествий и более редком расселении на чужой территории чад отдельных Церквей, он совпадает, по большей части, и с принципом народным. Но известное 34 Апостольское правило содержит оба принципа: оно говорит о епископах «всякого народа» (по-гречески — «экасту этнус», по-латыни singularium gentium) и вместе о территории «епархии и месте, к ней принадлежащем». Народ, составляющий ту или иную Церковь, обычно занимает определенную территорию, но частично он может пребывать и вне ее. Поместная Церковь есть, прежде всего, единица народа, об единенного иерархией, через которую он входит в единство Вселенской Церкви. Каждый сын Церкви, принадлежа к Телу Христову, в котором нет различия между эллином или иудеем, рабом или свободным (Кол. III, 11), в духовно-культурном отношении, однако, принадлежит к какому-либо народному организму. Если про Небесный Иерусалим говорится в Апокалипсисе, что «Спасенные народы будут ходить во свете и цари земные принесут в него славу и честь свою… И принесут в него славу и честь народов » (21, 24-26), то какая же это может быть слава, как не слава Церкви этих народов ? Слава Русского народа в Небесном Иерусалиме будет славой Русской Церкви, ее святителей, преподобных, подвижников, мучеников. Так, начало народности в Церкви освящается не только вековым ее опытом, но и обетованием Слова Божия. Разделение людей на народы в Промысле Божием имеет такое же значение, как разделение общества на семьи. В национальной Поместной Церкви люди бывают объединены, кроме общего всей Церкви учения и блогодатной жизни, еще присущими данной Церкви народно-культурными обычаями, характером и задачами. В целях икономии, ради облегчения людям шествования по путям спасения, Небесный Глава Церкви допустил деление Ее на Поместные Церкви, часто образовавшиеся по национальному признаку.

«Италийские» епископы, клирики и миряне, упоминаемые в цитированном выше I правиле Констант. Собора, были церковно-культурно связаны с Римом больше, чем с Константинополем. Они к лозе Вселенской Церкви принадлежали как ветка Римской Церкви, хотя и находились на территории Византии. Допуская в отношении их нарушение территориального принципа, Собор только обуславливает это некоторыми требованиями, обеспечивающими сохранение церковного порядка и единства. Константинопольская Церковь обязывается признавать всякое решение Римской иерархии в отношении ее зарубежной части, а последняя — всякое такое же решение иерархии Константинопольской.

Положение устанавливается именно такое, какое существовало, например, в пределах Сербского Патриархата во время пребывания там Русского Архиерейского Синода. Клирик запрещенный последним, не мог быть допускаем к служению в Сербской Церкви. Был установлен идеальный модус вивенди, при котором существование автономии русской церковной организации ни в какой мере не нарушало порядка местной церковной жизни. Формальный принцип единства территории и юрисдикции уступил место основанному на любви принципу сохранения за беженцами их народной юрисдикции, с соблюдением, конечно, преимущества за местной церковной властью, как хозяином данной области. Польза, проистекшая для обеих Церквей, несомненна. Если Сербская Церковь обеспечила для Русской Заграничной Церкви покровительство, резиденцию и материальную и юридическую помощь, то более напряженная духовно-богослужебная жизнь русских общин не осталась без благотворного влияния на Сербскую Церковь. Сербская и Русская иерархии совещались по всем важнейшим вопросам церковной жизни, одна никогда не вторгаясь в компетенцию другой, но всегда морально и канонически друг друга поддерживая. У каждой из этих Церквей были свои проблемы, свой быт, свои задачи, связанные с национальными особенностями их народов, и они жили, нисколько друг другу не мешая. Их параллельное существование на одной территории вело не к разделению, а к укреплению их единства во Христе.

Опыт церковной жизни, т. о., подтвердил мудрость как I пр. Константинопольского Собора в храме Св. Софии, так и 39 пр. VI Всел. Собора, на которое часто ссылались во оправдание автономного существования Русской Зарубежной Церкви на территории Сербской Церкви. Последнее правило узаконило прецедент подобного же акта любви со стороны Константинопольской Церкви по отношению к изгнанной из своих пределов Кипрской Церкви во второй половине VII века. Справедливость требует блогодарного упоминания, что до Сербской Церкви возможность автономного существования на своей территории предоставила русским изгнанникам в 1920 г. Константинопольская Патриархия.

Если мы отсюда видим, что канонически допустимо существование двух юрисдикций на территории одной автокефальной Церкви, то тем более допустимо это на территории, не принадлежащей ни к одной из таких Церквей. Впрочем, с точки зрения некоторых Константинопольских канонистов и особенно с точки зрения парижских русских мнимых защитников Константинополя, такой территории не существует . Константинопольский Патриарх , по их концепции, распространяет свою юрисдикцию на всю диаспору, т. е. всякая область, не входящая в пределы какой-либо иной автокефальной Церкви, по праву принадлежит к юрисдикции Константинополя. Издаваемая по благословению Митрополита Владимира газета «Слово Церкви» в редакционной передовой статье называет даже Константинопольского Патриарха «общепризнанной церковной властью над всякой церковью, не обладающей полной автокефальностью» [3]ноябрьский № 1949 г.. Другой идеолог этого течения пишет, что «молодые церкви» в Зап. Европе и Америке до того, как они окрепнут настолько, чтобы стать автокефальными, «должны быть под покровительством Вселенской Церкви, без которого им трудно возникнуть. Но какая же кафедра может законно представлять Вселенскую Церковь, если не Вселенский, т. е. Константинопольский Престол» [4]С. С. Верховский, Единая Церковь или раскол . Церк. Вестник Зап.-Европейского Православного Русского … Continue reading

Проф. С. В. Троицкий посвятил большую ученую статью опровержению притязаний Константинополя на власть над всей диаспорой, под заглавием: «Юрисдикция Царьградского Патриарха в области диаспоры» [5]Церк. Вед. за 1923 г.. Он приводит много исторических и канонических аргументов против таких притязаний, разъясняя, что ни 18 прав. III Всел. Собора, ни 28 пр. Халкидонского Собора, на которые ссылаются сторонники вселенской власти Константинопольского Патриарха, ни в какой мере таких претензий не оправдывают . Много таких аргументов приводилось и в протестах против вторжения Константинополя в дела других Церквей в посланиях Митрополита Антония и нынешнего возглавителя нашей Зарубежной Церкви Митрополита Анастасия. Возражал против них и Митрополит Евлогий в 1923, 1924 и 1926 гг. Еще большее значение имеет для нас протест Патриарха Тихона против претензии Патриарха Григория VII на верховное суждение о делах Российской Церкви. С. В. Троицкий указывает на то, что не только в Книге Правил, но даже «в самом источнике действующего права Царьградской Патриархии — Пидалионе — нет ничего блогоприятного новым притязаниям Царьграда». [6]Церк. Вед. № 17-18. 1923 г., стр. 11.

Мы не будем останавливаться на всех этих аргументах. Не будем также цитировать и разбирать указанные выше правила и акты. В этом нет необходимости, потому что гораздо авторитетнее и убедительнее всех канонистов претензия Константинополя опровергается самым сознанием Церкви, проявившемся в ее жизни и практике, как в древности, так, особенно, в течение последнего столетия. Скажу только по поводу некоторого злоупотребления в титуловании Константинопольского Патриарха Вселенским, которое замечается во многих парижских писаниях и только что приведенной мною цитате из статьи С. С. Верховского, что, видимо не напрасно усматривал некоторую опасность в присвоении этого титула Константинопольскому Патриарху в свое время Папа Григорий Великий, кстати сказать, тем самым обличая нынешний папизм . «Увещеваю и советую вам (т. е. епископам ), писал он , — чтобы никто из вас каким -либо образом не принял этого титула и не сочувствовал ему… так как этот титул служит к обиде и разделению всей церкви и, так сказать, к посрамлению всех вас : ибо, если один станет называться вселенским , в таком случае произойдет то, что вы перестанете быть епископами». Григорий Великий в ряде писем другим Патриархам и к Императору указывал на ложное представление, какое может быть связано с этим титулом. «Вселенной» называлась Византийская Империя. На самом деле титул Вселенского, таким образом, указывал только на первенство в пределах этой Империи, а ныне имеет уже только историческое значение, подобно титулу Александрийского Патриарха: «Судия Вселенной», но понимаемый, подобно нашим «экзархистам » в буквальном смысле, титул этот , конечно, содержит в себе опасность папистической тенденции, и нельзя не подивиться проницательности Григория Великого, так горячо и много писавшего против соблазнов , порождаемых «посредством употребления ложного титула».

Вселенское церковное сознание опровергло претензию Константинополя на юрисдикцию над всей диаспорой уже тем фактом, что ни одна Церковь такого притязания ни в какой степени не признала и каждая Церковь, имеющая заграничные приходы вне определенных границ других Православных Церквей, открывала приходы и даже епархии, не спрашивая Константинополь. Для нас особенно важна практика Всероссийской Церкви, взгляд которой в таком вопросе для нас обязателен. Но она открывала епархию в Америке, назначила епископа для управления заграничными церквами в Европе, строила храмы во всех странах, совершенно не сносясь с Константинополем. В русских заграничных церквах, не только посольских, но и других, никогда не возносилось имя Константинопольского Патриарха, а поминалось лишь свое священноначалие. Все это было бы невозможно, если бы Русская Церковь признавала эти страны территорией, подчиненной Царьграду. Совершенно также поступали и другие Православные Церкви, напр., Антиохийская, Сербская, Румынская, Болгарская. Бесспорно, в юрисдикции Царьграда находилась лишь греческая диаспора, единая по языку и культуре, независимо от происхождения своего из той или иной греческой по своей народности автокефальной Церкви. Но это не в результате праваКонстантинополя,а вследствие того, что икономия, проистекающая из общности греческой культуры, не вызывала необходимости отдельного существования заграничных церквей для греков из Александрии, Палестины или Эллады. И Константинополь, как ни любезна ему могла быть теория о его Вселенской юрисдикции, не решался прямо заявлять таких претензий в отношении православных других национальностей и, напр., требовать от Всероссийского Синода, чтобы имя Константинопольского Патриарха поминалось в западно-европейских или американских русских храмах. В этом бесспорном историческом факте, в этой общеправославной практике, выражается вселенское православное сознание, против которого идут одни только русские сторонники Экзархата. Приведу один очень интересный и важный для нас факт из недавней истории междуцерковных отношений, доказывающий, что Антиохийская Церковь признавала полную каноничность русской юрисдикции в Сев. Америке, т. о., вместе с нами отнюдь не считая всю диаспору подлежащей власти Константинопольского Престола.

Первоначально все образовавшиеся в Сев. Америке сирийские приходы принадлежали к Русской Церкви, ибо основаны они были Русской Духовной Миссией. Возглавлял их Епископ Евфимий, араб, но русский ставленик на правах викария. В 1921 г. возникла мысль о выделении этих приходов и новой их организации уже в родной для них юрисдикции Антиохийского Патриарха. Последний просил на это согласие Патриарха Тихона, который с некоторыми оговорками признал в принципе возможным исполнение такого желания части сирийцев. В письме Антиохийскому Патриарху от 17 (30) января 1922 г. он выразил готовность «по соображениям целесообразности и аналогического порядка устроения других ветвей Св. Православной Церкви в Северной Америке, не считать неосуществимым естественного подчинения Сирийской Духовной Миссии в С. Америке непосредственно Антиохийскому Патриаршему Престолу». Переписка между Патриархами по этому вопросу не была закончена, и Антиохийские Патриархи Григорий, а затем Александр продолжали ее уже с Архиерейским Синодом Русской Православной Церкви заграницей.

Вопрос этот обсуждался на Архиерейском Соборе в Ср. Карловцах в 1936 г. Следуя принципу, изложенному в письме Патриарха Тихона, Собор, не отказываясь окончательно от юрисдикции над частью сирийцев, не желающих уходить из Русской Церкви, предложил Северо-Американскому Митрополичьему Округу не препятствовать переходу желающих того сирийцев в ведение Антиохийской Церкви. Предстоятель последней выразил полное удовлетворение таким решением.

Но нам в данном случае не так интересна судьба сирийских приходов в Америке, сколько выраженные в этом деле канонические взгляды предстоятелей двух автокефальных Церквей.

Особенное значение для нас имеет суждение Патрарха Тихона. Нам важно то, что он в этом вопросе, так же как и Патриарх Антиохийский, исходил из изложенного мною выше принципа народности в юрисдикции над диаспорой, при чем ни у одного, ни у другого Патриарха нет и намека на возможность каких -либо претензий на власть над нею со стороны Константинополя.

Патриарх Тихон указывает на то, что подчинение сирийцев Антиохии было бы целесообразно и аналогично порядку устроения других ветвей Православной Церкви в Сев. Америке. Другими словами Патриарх признает канонически нормальным существование там нескольких параллельных юрисдикций над приходами разных национальностей. При этом подчинение родной по национальности юрисдикции Патриарх называет «естественным». Нет никакого основания ограничивать применение этого принципа только Сев. Америкой, ибо в Зап. Европе церковно-правовые условия существования православных приходов ничем не отличаются от американских .

Для ясного понимания нашего положения, надо твердо усвоить себе, что русские заграничные церкви являются такой же частью Русской Православной Церкви, как любая епархия в России. По определению Всероссийского Собора от 7 декабря 1917 г. о Священном Синоде и Высшем Церковном Совете епископы заграничных церквей Русской Церкви — Северо-Американской епархии и миссий Японской, Китайской и Урмийской, — вызываются в Синод на общих основаниях. Поэтому на заграничные церкви непременно должно распространяться и действие Постановления Святейшего Патриарха, Священного Синода и Высшего Церковного Совета Православной Российской Церкви от 7 (20) ноября 1920 г. о епархиях , которые, вследствие передвижения фронта или изменения государственных границ , оказались бы вне всякого общения с Всероссийским Высшим Церковным Управлением. Образовав на основании этого постановления Заграничное Соборное управление, мы все наши церкви, в составе открытых по смыслу ст. 5 новых епархий, не можем трактовать иначе, как епархии Русской Православной Церкви, и не имеем права отдавать их под власть других автокефальных Церквей, совершенно так же, как ни одна из издавна существующих русских епархий не имеет права самочинно уходить в чужую юрисдикцию. Протесты Патриарха Тихона против такого отторжения русских окраинных епархий, подчинившихся Константинополю, служат для нас обязательным руководящим указанием на необходимость соблюдения верности своей отечественной юрисдикции.

Такое же указание находим мы и в цитированной мною переписке Патриарха Тихона с Патриархом Антиохийским относительно православных сирийцев в Сев. Америке. Патриарх Тихон , как я сказал выше, соглашался их отпускать в принципе, но с некоторой оговоркой, а именно посколько «это не нарушит основных традиций церковно-канонических и может уврачевать возникшие ныне язвы разделений в среде Американской Сирийской Духовной Миссии и посколько не нанесет это ущерба и несправедливости доброй настроенности части Сирийской Духовной Миссии, возглавляемой Преосвященным Епископом Евфимием». Итак, Патриарх Тихон, признавая естественным подчинение сирийцев родному им по национальности Антиохийскому Патриарху, не торопится, однако, отпускать их. Он бережно относится к русской юрисдикции даже над ними. Тем более должны мы, русские эмигранты, быть осмотрительны в отношении прав юрисдикции Русской Церкви над принадлежащими ей храмами и приходами во всех странах и, в частности, в Западной Европе. Через 30 лет, на основании 17 пр. IV Вселен. Собора, возможна претензия Константинополя на окончательное присвоение ему приходов и церквей, входящих в Экзархат Митрополита Владимира.

Напрасно экзархисты смущаются параллельным существованием в диаспоре церквей различных юрисдикций и, ради отвлеченного формального единства, хотят подвести их под юрисдикцию Константинополя. Это параллельное существование русских, греческих, сербских, румынских, арабских и др. приходов не вызывает никаких столкновений и искушений. Разделение происходит и способно вызвать соблазн только внутри той или иной национальной Церкви, в частности Русской, в которой, кроме Соборной Церкви, существует еще три течения (экзархистское, про-советское и северо-американское), и в Румынской, где произошло разделение по вопросу о подчинении изменившему Православию Патриарху. Нам не известны случаи столкновения с греками, сербами или с какой-либо другой православной народностью. При некоторых наших русских храмах есть смешанные приходы, напр., в Германии — русско-греческие и русско-сербские или сербско-русские и т. д. Нигде до сих пор, в связи с этим, не было недоразумений. Тем более не может их быть там, где приходы разных национальных Церквей живут своей особой жизнью, не пересекая пути друг у друга.

Беженцы и переселенцы каждой национальности имеют свою культурно-бытовую и национально-общественную жизнь. Они живут островками в море приютивших их народов, и нет никакого основания говорить о разделении между ними. Параллельное существование при единстве веры и молитвенном общении не есть разделение, а есть только многообразие жизни. Каждая национальность имеет свои задачи, особенности, искушения, беды, радости и славу своей Церкви. Предложение Парижского епархиального Собрания Русского Экзархата об объединении их всех под Константинопольским омофором не имеет прецедента в истории Церкви, искусственно и нежизненно. Как показано выше, оно и не вызывается требованиями св. канонов. Но, не говоря за других, мы можем и должны сказать за себя, что ничем не обоснованная, кроме голословного утверждения, резолюция Епархиального Собрания Экзархата лишена всякого канонического значения.

Те канонические начала, на которых основывала и основывает свое существование наша Русская Зарубежная Церковь, тверды и оправдали себя самою жизнию в течение всех испытаний последних лет. К объединению на этих началах мы и должны призывать своих братьев , избегая при этом всякой вражды, но поступая с терпением , любовью и кротостью.

Материалы настоящей дискуссии, помещенные на этом сайте

1948. Протоиерей Михаил Польский, “Каноническое положение Высшей церковной власти в СССР и заграницей”

1949. Епископ Нафанаил, “О судьбах Русской Церкви: ответ священнику Александру Шмеманну”

1949. Протоиерей Михаил Помазанский,“Наше церковное правосознание”

1950. Иерей Александр Шмеман, “Спор о Церкви”

1950. Епископ Нафанаил, “Поместный принцип и единство Церкви”

1952. Протоиерй Михаил Польский, “Очерк положения русского экзархата вселенской юрисдикции”

1952. Иерей Александр Шмеманн, “Эпилог”