26 дек. 2013 / 8 января 2014 в день Собора Пресвятыя Богородицы, на 92-ом году жизни отошла ко Господу старейшая монахиня русского Зарубежья, игумения Ново-Дивеевского монастыря (Спринг Валей, Н.-Й.) Ирина (Алексеева).
Игумения Ирина (в миру Зоя Петровна Алексеева) родилась в семье амурского казака Петра Алексеева, героя 1-ой Великой Войны, в одной из маленьких приамурских станиц, по оффициальным документам 13/26 февраля 1922 года, в день преподобной Зои, в честь которой и была крещена. Правда, сама мать Ирина неоднократно говорила, что родилась 11/24 февраля на свящмуч. Власия. Так , с большой долей вероятности можно предположить, что родилась она действительно 11/24февраля, а в документах указана дата её крещения 13/26 февраля.
Будущая игумения родилась четвёртым ребёнком в семье, но все дети родившиеся до неё умерли ещё во младенческом возрасте, да и сама мать Ирина должна была (по её словам) умереть, т.к. родилась очень слабенькой. Но мать и отец, который к этому времени был уже фельдшером вымолили и выходили её.
Двадцатые годы в Приамурье – годы жесточайшей борьбы, годы установления на Дальнем Востоке Советской власти, связанные с повсеместным уничтожением казачества. Семья Алексеевых была репрессирована, вынуждена покинуть свою станицу, свой дом и поселиться в 1926 году в доме бабушки , в соседней станице Никольской.
В этом же 1926 году умирает мать будущей игумении и отец женится вторично. В этом браке появятся ещё 5 братьев и сестёр, для которых ещё совсем маленькая Зоя станет и няней и , по-существу, второй матерью, – особенно после того, как семья вынуждена была в 1928 году бежать дальше, за Амур, в Китай.
По воспоминаниям самой игумении, папа и мачеха всегда много работали и заботы по дому легли, в основном, на плечи старшей сестры, -её плечи.
Поскитавшись некоторое время по маленьким городкам Маньчжурии семья Алексеевых к началу 30-х годов оседает в Харбине, который в это время становится настоящей столицей русских беженцев на китайском Дальнем Востоке.
Так, непосредственно в городе, в это время жило более 100 000 русских людей. Там было открыто 26 храмов и 4-е монастыря, полтора десятка средних и шесть высших учебных заведений. При церковных приходах работали дешёвые и бесплатные столовые для бедных, четыре детских приюта, две церковные больницы, дома для престарелых… Эта активная жизнь русской эмиграции не замерла и в годы японской оккупации, последовавшей с 1932-го года и до окончания 2-ой Великой Войны в 1945 году. В эти годы Зоя Алексеева закончила Русскую школу и будучи прихожанкой одного из Харбинских храмов полюбила и приобщилась к церковному чтению и пению на клиросе.
После смерти отца в 1946 году будущая игумения поступила послушницей в знаменитый Богородице-Владимирский женский монастырь, основанный по благослвению митрополита Харбинского Мефодия игуменией Руфиной в 1922 году. Правда, ко времени поступления Зои в монастырь центр Русской духовной жизни уже переместился в Шанхай, где в 1935 году игумения Руфина с благословения преосв. Иоанна еп. Шанхайского (Свят. Иоанна Шанхайского и С.-Францизского) открыла сначала подворье обители, а потом и сама с большей частью сестёр (к этому моменту их было более 50-и) переехала в Шанхай.
После 1945 года, с приходом в Китай Советской Армии и установлением коммунистической диктатуры, налаженный уклад русской эмигрантской жизни стал быстро разрушаться, но несмотря на это монастыри и приходы русского Зарубежья продолжали действовать вплоть до начала т.н.”культурной революции” в начале 60-х годов и только тогда всякая православная духовная жизнь в Китае была уничтожена коммунистами или переместилась в глубокое подполье.
Зоя Алексеева пробыв до 3-х лет послушницей Харбинского отделения Богородице-Владимирского монастыря, должна была оставить обитель и поселиться в городе, куда была определена (по неизвестным причинам) бывшая настоятельница этого отделения игумения Ирина (большего о ней не известно). На протяжении многих лет послушница Зоя состояла при матушке в качестве келейницы, ухаживая за старой монахиней. И только до конца исполнив это послушание послушница Зоя с большими трудностями в 1961-м году покинула коммунистический Китай с намерением присоединиться к сёстрам своей обители, которая с 1948 года обосновалась в Сан- Францисско, куда , промыслом Божиим,тогдашняя игумения Ариадна перенесла чудотворный образ Владимирской Матери Божией и другие святыни обители и куда постепенно перебрались почти все сёстры из Шанхая .
Но Господь судил иначе… Синод определил послушнице Зое местом пребывания женский Серафимо-Ново-Дивеевский монастырь, который основал отец Адриан Рымаренко (будущий Архиепископ Рокландский Андрей) неподалёку от Нью-Йорка, в местечке Спринг Валлей.
О причинах этого решения можно косвенно догадаться по тому, что высокая, статная, с крепкими руками и ногами молодая казачка-послушница весила меньше 90- а фунтов и по-воспоминаниям тогдашних насельников обители, когда появилась в монастыре выглядела как скелет обтянутый кожей. Священноначалие, видно побоялось, что молодая послушница просто может не доехать до Сан-Францисско из Канады , где она в этот момент находилась.
Старшие сёстры бросились “ откармливать” молодую послушницу мороженным. Сама мать игумения в последствии вспоминала, что жизнь её в Ново-Дивеево началась с конфуза. Она, естественно, не знала ЧТО значил для обители её основатель батюшка Адриан (наследник великих Оптинских старцев и сам великий старец русского разсеяния) и представившись игумении (тогда это была схиигумения Михаила, тоже прибывшая из Китая) и прожив уже несколько дней в обители, вдруг от кого-то из старших сестёр узнала, что “батюшка сердится, мол что за послушница такая приехала, в обители так давно, а до сих пор не представилась?!”
Конечно, это недоразумение сразу устранилось… Молодая послушница влилась в молитвенную и трудовую жизнь обители. Главным её послушанием на всю жизнь в монастыре стал храм – его уборка и клиросное чтение и пение, которые она освоила ещё в Харбине, с годами став ещё и уставщицей монастыря.
Никаким другим календарём кроме церковного, за все более чем 50 лет жизни в обители преп. Серафима, она не пользовалась, что всем общавшимся с нею, доставляло определённые сложности, т.к. определение всех дат и событий у неё было связано только с днями памяти святых, празднования икон, или других церковных праздников… Так невольно рядом с матушкой приходилось осваивать и минею и типикон… Но, что ещё больше всего поражало, так это то, что на этот календарь всегда было наложено всегдашнее памятование всех, кого должно было помянуть в этот день о здравии или упокоении! Никто , кто хотя бы краешком коснулся её жизни, просил о молитве , или нуждался в ней – не был забыт в день своего тезоименитства или преставления ко Господу.
В монастыре всегда особо относились к заупокойуым молениям ведь при монастыре существует чуть-ли не самое большое кладбище русского Зарубежья. Владыка Андрей завёл порядок (сохраняющийся до сих пор) , что по окончнии Божественной Литургии, практически всегда, служатся панихиды на могилах и всегда сначала послушница Зоя, а потом монахиня Ирина (постриг был совершен в конце 60-х митрополитом Филаретом в честь мученицы Ирины Иллирийской, память 16/29 апр.) сопровождала священника и молилась вместе с ним. Иногда в воскресные дни возвращаться в келью приходилось только под вечер.
В 60-е годы мать Ирина долго оставалась одной из самых молодых инокинь и, конечно, заботы и попеченя о старших и немощных сёстрах входило в число её послушаний , впрочем, так же как и работа на монастырском свечном заводе и многое, многое другое…Вся жизнь её протекла в этом спасительном треугольнике – церковь –послушание- келья. За все более чем 50 лет жизни в монастыре только один раз мать Ирина покинула его – старшие сёстры, выиграв в благотворительной лоторее поездку в Иерусалим, отправили туда свою младшую сестру, неутомимую труженицу.
К началу 90-х годов, когда всё меньше и менше оставалось сестёр в обители пришел черёд и матери Ирине принять тяжкий игуменский крест. По своему смирению мать игумения никогда не считала себя “настоящей” игуменией. Что она вкладывала в это понятие останется ведомо только ей, но для всех кто знал её эти последние 20 лет её жизни она стала настоящей матерью, заступницей к которой всегда можно было обратиться и получить много больше, чем совет умудрённого жизненым опытом человека. Можно было попросить и получить благословение на всякое благое дело и молитвенную помощь и утешение в любых обстояниях жизни. По-существу, она сама являла все эти годы монастырь во всей его полноте! Сумеют ли нынешние сёстры обители продолжить эту традицию смиреного подвига молитвы и послушания покажет время, но шанс у них был! Нынешние насельницы обители не начинают с нуля (как это случилось сейчас в большинстве Российских монастырей) – они непосредственно прикоснулись к великой тайне ангелоподобного жития, который явила им ИГУМЕНИЯ ИРИНА.
Молите Бога о р.Б.Ирине матушка Ирина!!!