Надо быть осмотрительными чтобы не идти против воли Божией

Новопоставленный епископ Ириней (Рошон) делится своими воспоминаниями о РПЦ и надеждами о бущем Православия в Северной Америке. Владыка был пострижен и принял священный сан в Русской Православной Церкви Заграницей

Пожалуйста, расскажите о себе

Я родился в 1948 году в большой франко-канадской семье, будучи самым младшим, я был тогда отправлен в катлическую школу. Моя семья владела отелом в Родоне, где летом бывало немало русских. В 1960 или 1961 я встретился с одной русской семьей, и так началось мое знакомство с Православием. В 1961 вместе с этими друзьями я впервые побывал в Свято-Серафимовском храме (Северо-Американской митрополии). И после того опыта я уже никогда не отходил от Русской Церкви.

Будучи тогда практикующим римо-католиком, я разузнал о церквах византийского обряда в Монреале и начал посещать богослужения, надеясь удовлетворить свою тоску по Церкви. Я стал изучать русский и церковно-славянский языки, петь в хоре и прислуживать в алтаре.

Я окончил среднюю школу в 1966 году, и именно тогда я решил присоединиться к Православной Церкви. В декабре мне исполнилось 18 лет, а в январе 1967 года я был принят в Святое Православие архиепископом Виталием (Устиновым) в храме Братстве святого Иова Почаевского.

Какой была культурная атмосфера в Квебеке в то время, когда Вы стали православным?

Это было время перемен в Квебеке. После двухсот лет британского владычества, в людях пробудилось самосозние народа, обладающего и талатами, и мечтами. Монреальская выставка Экспо 1967 года стала одним из ярких событий того времени. Вместе с пробуждением, именовавшимся «тихой революцией», произошел отход франко-канадцев от церкви. Я принял решение стать православным намного раньше, и движение отхода от Римо-катилической церкви на меня не повлияло. Я наблюдал на происходящее снаружи. Я принимал очень активное участие в приходской жизни Свято-Никольского кафедрального собора Монреаля и Покровского прихода в Оттаве, где я учился в колледже.

Как Вы присоединились к РПЦЗ?

Как такового, выбора никогда не было: Свято-Никольский кафедральный собор был намного ближе от моего дома, чем Свято-Петропавловский храм митрополии. Архиерейский дом владыки Виталия и Братство Преп. Иова Почаевского располагались на расстоянии квартала от моего дома. С 1967 по 1970 я активно участвовал в деятельности Братства Православных Христан (OCF) при Университете Мак Гилля, оно духовно окормлялось клириками митрополии. После Университета я хотел поступать в семинарию, однако членство в РПЦЗ облегчало мне поступление в Джорданвилль. Сопровождая товарища, направлявшегося на учебу в Джорданвилль, я полюбил это место и принял решение вернуться туда вновь, что я и сделал в конце 1971 года.

Как я понимаю, в то время, когда Вы начинали монашескую жизнь, в Джорданвилле была принята практика русификации нерусских послушников с целью более глубокого принятия  православной традиции. Не воспринимали ли Вы это как давление на Вас? Как бы Вы охарактеризовали свой опыт  жизни в Джорданвилле?

Да, такая практика существовала. Этот принцип имел последователей из числа руководителей семинарии. Все это было причиной немалых трудностей, так как я не был новоначальным обращенным, уже владел славянским и русским, и ценил свое франко-канадское происхождение. Дополнительной сложностью в то время было растущее число обращенных в Православие американцев, и я часто чувствовал себя как бы находящимся между американцами и русскими, в чем не было никакой необходимости.

После того, как я стал послушником в 1973 году, мне поручили уход за больным архиепископом Аверкием. Я никогда не чувствовал этого давления с его стороны. Я ухаживал за Владыкой Аверкием до его преставления в 1976 году. Моим духовным отцом был архимандрит Киприан, с которым мы всегда говорили по-французски, и потому с его стороны я также никогда не чувствовал этого давления. С течением времени мой русский совершенствовался, в конце концов я смог познакомиться со многими подвижниками и имел возможность общаться с такими знаменитыми подвижниками как архимандриты Антоний, Сергий и Владимир, прославившими Свято-Троицкий монастырь в качесте духовного оплота. После смерти архиепископа Аверкия новый настоятель монастыря, епископ Лавр, благословил мне отправиться в Западно-Европейскую епархию РПЦЗ для развития контактов с франкоязычными православными приходами. Именно тогда я был рукоположен в сан иеродиакона и иеромонаха архиепископом Женевским Антонием. Я служил в его епархии помогающим священником для французских и русских приходов.

Как различались взгляды, распространенные в  американских и европейских приходах РПЦЗ в 1980-х годах?

На каждом из континетов все было по-своему. В Европе сослужение с другими церквами было неофициально приемлемым, за исключением Московского Патриархата. Всякий раз, когда мы выезжали за границу, Владыка Антоний говорил нам о необходимости поминовения местной православной иерархии.

В Америке и Канаде все существенно отличалось по причине влияния некоторых крайних групп, нашедших себе пристанище в РПЦЗ. В ее пределах также существовала «собственная» версия таких групп, в итоге приведшая к расколу, печально известному уже в наши дни.

Как складывалась ситуация в Канадской епархии РПЦЗ, когда Вы начали франкоязычную миссию в Монреале?

После возвращения в Монреаль в 1982 году я столкнулся с этой исключительной ортодоксией, которая немало затрудняла создание деятельной и жизнеспособной миссии. Существовал только единственный официальный способ поведения по отношению ко всем, кто не придерживался «нашего» мнения, и это заметно отличалось от того, к чему я привык в Архиепископии Владыки Антония. В Канаде вы должны были быть единомысленными с официальными взглядами, исходившими сверху. Все они были сформированы одним человеком с присущим ему образом мышления, никому не было позволено не согласиться с ним. Это в конечном итоге и стало основой для Мансонвильского раскола. Страх, угрозы, слепое признание и исключительность взглядов лидеров были каждодневными. В Канаде не было другой епархии РПЦЗ, куда можно было бы перейти. Одна страна, одна епархия. Единственным способом уйти от всего этого был  переход в в Канадскую Архиепископию ПЦА.

Сейчас Вы – архиерей. Каков Ваш взгляд на каноническую ситуацию в Северной Америке?

Я вижу юрисдикции как сложившуюся часть сегодняшнего мира, но мы должны понимать, что слово «юрисдикция» не является синонимом «единственной и единой церкви». В Европе архиепископ Антоний часто говорил об общей пастве Парижского экзархата, архиепископии Западной Европы и, в определенной степени, других национальных церквей на этой территории. Трудно будет изменить сознание собственной исключительности, в котором принадлежность к юрисдикции определяется людьми. Я наблюдал это здесь, в Канаде, во всех национальных епархиях. Мы должны иметь в виду, что мы все должны работать, чтобы помочь всем православным христианам, независимо от их национальной принадлежности. Вот почему я служу на французском, английском, славянском, греческом языках. Если это поможет спасти души, я буду изучать столько языков, сколько необходимо.

Мы должны начать молиться вместе. Мы должны молиться друг за друга. Очень важно, чтобы мы уважали друг друга. Если мы не сможем совместно свидетельствовать об Истине, которую мы исповедуем, тогда наше свидетельство не пойдет далеко.

Любовь, взаимное уважение, терпение и ношение тягот друг друга  и уверенность в том, что Бог знает, что Он совершает. Давайте трудиться с Ним, не друг против друга. Сейчас все далеко от того, чем было десять лет тому назад, и я верю, что Бог продолжит вести Свою Церковь по пути, избранному Его великим Провидением. Мы должны опсаться идти против Его воли.

Спасибо, Владыка, за время, которое Вы уделили ответу на наши вопросы. Ис полла эти, дэспота!