Архиепископ Иоанн (Поммер) родился 6/19 января 1876 года в бывшей Лифляндской губернии, Российской империи, нынешняя Латвия. Он происходил из латышской семьи, принявшей Православие и прошел все ступени духовной школы, окончив в 1904 году Киевскую Духовную Академию. Затем обычный путь ученого монаха – служение в разных местах Российской Империи, включая настоятельство в Виленском Свято-Троицком монастыре – с 1912 года в епископском сане. С апреля 1917 года на Пензенской кафедре, вместо смещенного Синодом в марте того же года архиеп. Владимира (Путяты). Здесь архиеп. Иоанну пришлось противодействовать предшественнику и его последователям, не желавшим в духе революционных настроений предоставить новому архиерею кафедральный собор.
В результате войны и революционных потрясений Православная Церковь в новообразованном Латвийском государстве оказалась без епископского окормления и в 1920 собор латвийского духовенства пригласил архиеп. Иоанна в Ригу. 19 июля 1921 г. св. патриарх Тихон предоставил Латвийской Церкви, как находящейся на территории независимого государства, самостоятельность в «делах церковно-хозяйственных, церковно-административных, церковно-просветительских и церковно-гражданских». С 1925 г. архиеп. Иоанн Рижский являлся депутатом Сейма, где он активно отстаивал права Православной Церкви и русского меньшинства. В ночь на 12 октября 1934 г., при невыясненных обстоятельствах, архиеп. Иоанн был злодейски убит. В ноябре 1981 г. – прославлен РПЦЗ в сонме новомучеников и исповедников, а в июле 2001 – РПЦ уже общецерковно.
Все годы существования при большевистском-коммунистическом режиме Русская Православная Церковь не имела статуса юридического лица. Поэтому до Второй мировой войны, только обновленцы, как обладавшие таковым статусом, могли выезжать из СССР за границу. В этих условиях митрополит Виленский и Литовский Елевферий (Богоявленский; 1868-1940), имел особое значение для изолированного в Москве, заместителя патриаршего местоблюстителя, митрополита Сергия (Страгородского). Литовская епархия фактически оказалась единственным крупным церковным образованием сохранившем подчинение ему за пределами СССР. После закрытия в 1935 году советскими властями Журнала Московской Патриархии, Голос Литовской Православной Церкви, явился единственным печатным органом Русской Православной Церкви.
Настоящее письмо касается обращенной к советскими властям «Декларации» митрополита Сергия от 29 июля 1927 года, а так же последовавшего за ним требования к церковным эмигрантам об отказе от политических выступлений против СССР. На примере Литвы, архиеп. Иоанн объясняет, что подчинение «эмигрантской заграниц[е], у которой так же имеются крупнейшие расхождения политические с властью», не могло быть выходом для Латвийской Православной Церкви. (Об отношениях с РПЦЗ см. интервью проф. А.В. Гаврилина.) Позиция свящмч. Иоанна косвенно подтверждает гипотезу, что для большинства православных за границей России существование определялось в рамках временной автономии, выраженной в Указе № 362 св. патриарха Тихона, Св. Синода и Высшего Церковного Совета от 20-го ноября 1920 г.
Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Владыка.
Смутившая Вас формула о положении Пр<авославной> Церкви в Латвии принадлежит не мне, а взята из документа, выданного мне как главе Л<атвийской> Пр<авославной> Церкви П<атриархом> Тихоном и состоявшими при нем органами — Синодом и В<ысшим> Ц<ерковным> Советом. Выдавая мне означенный документ, П<атриарх> Тихон, его Синод и В<ысший> Ц<ерковный> Совет сочли нужным подвести под него и канонический и исторический фундамент и, конечно, исходили из сознания, что им принадлежит право выдачи мне такового документа и что выдача такого документа является при наличных обстоятельствах делом безусловно полезным для Церкви и необходимым. Так как в обсуждении дела принимали участие виднейшие иерархи и канонисты, то нужно иметь большое мужество, чтобы сказать, что документ выдан канонически неправильно. Так как документ выдан возглавлением Российской Церкви вполне добровольно, так как нет решительно никаких оснований обвинять П<атриарха> Тихона и его сотрудников в недостатке любви к Церкви Российской или в недостатке преданности их ее подлинным интересам, то нет оснований подозревать их в легкомысленном отношении к правам и интересам Церкви Российской. Ни ближние ни дальние доселе не имели и не имеют решительно никаких фактических поводов упрекать П<атриарха> Тихона и его сотрудников за оказанное мне и возглавляемой мною Церкви высокое доверие и меня доселе никто не имел решительно никаких поводов упрекать или подозревать в злоупотреблении оказанным мне доверием. Я пользуюсь предоставленными мне правами, щепетильно держась точного смысла формул выданного мне документа, не допуская никаких домыслов хотя бы даже в словесной формулировке моего канонического положения. Искушающих слов вроде автокефалии и автономии не употребляю ни я, не употребляют их мои органы. Вместе с сим я, однако, глубоко убежден, что предоставленные мне права предоставлены мне и каноносообразно и целесообразно, иначе я этих прав и не принял бы и не стал бы ими пользоваться. Акт П<атриарха> Тихона и его сотрудников обеспечил для Л<атвийской> Пр<авославной> Церкви возможность мирно осуществлять на месте высокие задания Пр<авославной> Церкви независимо от того мирно ли не мирно ли течет церковная жизнь вне Латвии. Мы это ценили и в истекшие годы, но цену этого мы особенно ярко осознали в текущем году в связи с нашумевшим «обращением» вр<еменного> Патриаршего Синода. Это «обращение», конечно, прежде всего имеет чисто местное значение — оно преследует почтенную цель легализации в пределах СССР канонических органов Российской Пр<авославной> Церкви. Будет ли эта местная цель достигнута? Из последнего письма м<итрополита> Сергия я усматриваю, что дело легализации стало пока на том, с чего началось. Будет ли дана обещанная возможность созвать собор, избрать Патриарха и т<ак> д<алее> пока неизвестно. Большевики в связи с обращением убедились, что м<итрополит> Сергий не является лицом, объединяющим вокруг себя весь староцерковный фронт и что вообще такого объединяющего лица у староцерковников нет, что, следовательно, бояться староцерковников как единой силы не приходится и бить их можно по частям, а данные ими обещания можно оставить без исполнения. По сведениям из Москвы, на территории СССР обращение не только не достигло преднамеченных целей, но еще внесло новые разделения в среду староцерковников.
Среди чад Рос<сийского> Патриархата, ставших по отношению к Москве «иностранцами» или эмигрантами, обращению, по-видимому, суждено сыграть роковую роль. Обращение вр<еменного> Патриаршего Синода является официальным актом, хотя и временного, но вполне законного возглавления Рос<сийской> Пр<авославной> Церкви, следовательно, актом обязательным для всех чад М<осковского> Патриархата. И вот этот акт являет во услышание всего мира, что все иерархи, а следовательно и следующие за этими иерархами пасомые, недостаточно лояльные (очень широкое и допускающее широчайшее усмотрение выражение) к СССР и предержащим в СССР властям, должны считаться выбывшими из состава Московского Патриархата. Мне кажется, что после этого акта, и Вы, Владыко, и Ваши пасомые как обязавшиеся под присягою гражданскою верностью Литовскому государству и следовательно поставившие свои отношения к СССР в зависимость от отношений Литовского государства к СССР не можете уже наперед свидетельствовать о своей лояльности к СССР, не можете уже обязываться неизменною лояльностью к СССР, ибо это поставило бы и Вас и Ваших пасомых в конфликт с верноподданническою присягою Литве, поставило бы Вас и Ваших пасомых в юридическое положение, похожее на караемое законом двуподданство. Я не ставлю Вам щепетильного вопроса о том, возможна ли вообще для Вас лично при Ваших убеждениях лояльность по отношению к власти, отрицающей Бога и всякую религию. Для меня абсолютно ясно, что даже минуя вопрос о Ваших личных отношениях к строю и власти СССР, Вы в силу Вашего верноподданства Литве не имеете ни права ни возможности наперед свидетельствовать лояльность по отношению к СССР. А если так, то в силу официального акта, именуемого обращением врем<енного> Патриаршего Синода, Вы с своими пасомыми не можете уже числиться в составе Московского Патриархата, Вы должны считаться механически выбывшими из оного. Положения не может изменить то обстоятельство, что Вы и Ваши пасомые желаете и в дальнейшем числиться в М<осковском> Патриархате. Изменить положение могло бы только или отмена помянутого требования обращения или и юридически и фактически невозможное для Вас засвидетельствование Вашей благорасположенности к СССР, Вашей благонадежности для СССР, вашей безусловной лояльности к СССР. Позвольте же Вас спросить, как мыслите Вы ныне Ваше каноническое положение и положение возглавляемой Вами части единого Тела Христова — Церкви? В чьей юрисдикции Вы мыслите себя после того, как М<осковский> Патриархат своим обращением обрек Вас на механическое выбытие из недр М<осковского> Патриархата? Если Вы признаете нынешнее возглавление Патриархата, Вы должны признать и обращение и последствия его. Если Вы нынешнего возглавления не признаете, то, спрашивается, где же то возглавление, которое Вы признаете и которое Вас признает? Оно будет? Но когда и каково оно будет? Самая возможность его в ближайшее время по меньшей мере гадательна, а настоящее положение может длиться годами, как длится оно уже месяцами. В это переходное время Ваше положение во всяком случае канонически неопределенно. Вообразите, что именно в это время, когда Ваше положение так неопределенно, суждено бы было бы произойти переменам в возглавлении Литовской Пр<авославной> Церкви, как прикажите л<итовским> пр<авославным> церковным силам выйти из затруднительного положения в вопросе о законном Вашем преемнике? Для самостоятельного избрания архиерея и посвящения избранного Лит<овская> Пр<авославная> Церковь не имеет указанных полномочий. К кому прикажете обратиться ей в канонически правильном порядке за помощью? Если даже Москва пожелает прислать Литве своего ставленника, примет ли Литовское государство назначенца Москвы, связанного обязательствами прописанными в обращении? Также затруднительно может быть для Л<итовской> Пр<авославной> Церкви и получение архипастыря из эмигрантской заграницы, у которой так же имеются крупнейшие расхождения политические с властью предержащею ныне в Литве. Положение может создаться весьма похожее на безысходность. Вот положение, созданное обращением вр<еменного> П<атриаршего> Синода для частей Московского Патриархата, оказавшихся «за границей». П<атриарх> Тихон и его высшие органы, испытавшие на себе все те же давления, под влиянием которых нынешнее возглавление Патриархата издало свое обращение со включением в него рокового требования лояльности к СССР от пр<авославных> граждан, обязавшихся верноподданством Литве и др<угим> под<обным> государствам, не поддались этому давлению. Предвидя, однако, что этого рода давления со временем могут иметь тот успех, которым они увенчались ныне в обращении, что в том положении, в котором ныне оказалась между прочим Лит<овская> Пр<авославная> Церковь, могут очутиться и др<угие> части М<осковского> Патриархата, отрезанные от политической Москвы новыми государственными границами, П<атриарх> Тихон и его органы нашли канонически возможным, а практически целесообразным по руководству 17 пр<авила> IV Вс<еленского> Соб<ора>, 38 пр<авила> VI Вс<еленского> Соб<ора> и др<угих> предоставить частям М<осковского> Патриархата, отрезанным от Москвы новыми государственными границами, вошедшим в пределы нового суверенного государства, узаконенную меру самостоятельности в делах церковно-административных, церковно-хозяйственных, церковно-государственных и др<угих>. Я получил от П<атриарха> Тихона и его органов соответствующий акт в качестве главы Латв<ийской> Церкви и должен засвидетельствовать, что этот акт, нисколько не умаливший достоинства М<осковского> Патриархата, для меня и возглавляемой мною Церкви имел и имеет несказанно большое и исключительно доброе значение. В связи с последним обращением вр<еменного> Патр<иаршего> Синода целесообразность такого акта обнаружилась особенно ярко. Этим актом я и возглавляемая мною Церковь раз навсегда ограждены от возможности для большевиков простирать на меня и мою Церковь действие давлений, оказываемых на московские церковные органы. В случае моей смерти или выбытия с поста по др<угим> причинам Латв<ийская> Пр<авославная> Церковь будет иметь полную возможность заместить пост архипастыря в каноническом порядке и вне большевистских давлений или др<угих> каких-нибудь давлений и вне конфликтов с предержащею у нас властью. Ни мне ни моим пасомым не могут быть предъявлены со сторны требования, противоречащие нашей верноподданнической присяге. Я исчислил далеко не все блага, принесенные нам актом П<атриарха> Тихона и его органов, но и исчисленные блага дают уже право <назвать> закономерный акт Патриарха и мудро предусмотрительным и истинно отеческим. Само собою понятно, что этим актом навсегда закреплены в наших сердцах отношения к Патриарху как подлинному отцу верующих, а к Патриархии как самоотверженно любящей матери.
Книга «О спасении», очевидно, затерялась на почте. Плучены ли №№ белорусского церковного журнала В<ячеслава> В<асильевича>?
Примите уверение в искренней о Христе любви и сердечнейшем благжелательстве
1927 года 1 ноября
г. Рига
ЛГИА. Ф. 7131. Оп. 1. № 28. Л. 97. Автограф.
Копия ответного письма архиеп. Иоанна: ЛГИА. Ф. 7131. Оп. 1. № 43. Л. 22-23. Машинопись. Ранее опубликовано в издании: Rigas un visas Latvijas Arhibiskps Janis (Pommers): Svetrunas, raksti un uzstasanas. Gr. 2. Riga, 1993. Lp. 118-119 в переводе на латышский язык; Церковная жизнь. Нью-Йорк. 3-4. 1992. С. 51-58; Текст воспроизводится с сайта Seminarium Hortus Humanitatis по изданию История в письмах: из архива священномученика архиепископа Рижского Иоанна (Поммера). Ю.Л. Сидяков ред. 1. Тверь. 2015. С. 359-364. Название дано редакцией интернет-узла Вопросы истории Русской Зарубежной Церкви. Оплата перевода на английский язык осуществлена чтецом Иоанном Свенсеном и Попечительством о нуждах РПЦЗ.
