Третья часть трилогии: Рождество с Владыкой Лавром. См. Часть 1-ая: О себе; Часть 2-ая: О Церкви в России.
От автора
Предлагаемые Вашему вниманию воспоминания Михаила Михайловича Заречняка, земляка Владыки Лавра, знавшего лично его и всю семью тогда еще Васи Шкурлы, являются третьей части трилогии Рождество с Владыкой Лавром размещенном на этом сайте. Я записала воспоминания господина Заречняка на видео в 2014 году в Вашингтоне. Домой к другу детства Митрополита Лавра меня привёл о. Виктор Потапов. Михаил Михайлович – один из самых старых прихожан храма Св. Иоанна Крестителя, и о. Виктор знал, что Михаил Михайлович может рассказать много интересного о Владыке Лавре и непростых перипетиях русских эмигрантов в годы Второй мировой войны. Услышанное превзошло все ожидания. Вот лишь небольшой отрывок из нашей трёхчасовой беседы о карпатороссах, Второй мировой войне, Союзе Трудовой Молодёжи, разведке в советском тылу и встречах с Власовым… Когда-нибудь эти бесценные воспоминания о малоизвестных страницах истории станут доступны широкому зрителю. Рассказывая о своем детстве в маленьком словацком селе, Михаил Михайлович Заречняк вспоминал, что жизнь была тяжёлой, работы было мало и многие крестьяне бедствовали. Семья Шкурла жила очень бедно, возможно отец отдал маленького Васю на жительство в монастырь не только из-за религиозных соображений… Но будущему Владыке Лавру в 6 лет это всё не было понятно, а было радостно, что в монастыре ему хорошо. Решение отца оказалось мальчику по душе.
Наш разговор состоялся в Вашингтоне в 2014 году. В своём уютном доме в центре Вашингтона Михаил Михайлович Заречняк рассказывает со свойственным ему юмором, несмотря на серьёзность нашего разговора:
– Ну вот, с Владыкой Лавром как мы познакомились? Я в Восточной Словакии жил, в селе Выдрань, и услышал, что в монастыре православном можно всем встречаться, кому есть возможность. Надо было устроиться на ночь куда-то, и при монастыре был отдельный дом для приходящих, и мы там на ночь могли устроиться ночевать и питаться у них в их столовой. И Владыка Лавр, когда он родился и был маленьким мальчиком, его родители были настолько бедные, что не могли его содержать и отдали его в монастырь, чтоб о нём монастырь позаботился, и так он начал свою карьеру духовную. И когда я попал впервые в монастырь, то ему было примерно 11-12 лет … я старше его немножко. И мы стали знакомиться, рассказывать друг другу откуда мы, чтό мы… и главное –начали в церкви прислуживать. У него довольно быстро стало ясно, что его самого тянет в церковное дело. Сначала в хор, он пел в хоре, а потом – в монахи. И ушёл от родителей, и никто среди родных не плакал, потому что им, как я сказал, было очень трудно его содержать. И среди других монахов он обращал на себя внимание своей вежливостью, приветливостью, было легко к нему подойти, поговорить, рассказать, посоветоваться что нам делать… И в этом смысле он пользовался ну… можно сказать, успехом, да?.. И так мы там из года в год встречались летом, потому что после летних каникул надо было возвращаться в школу, и я уходил в школу, а он оставался там. – А какой это год, Михаил Михайлович? – Дайте мне высчитать… Я родился в 1920 году, мне было лет 14… значит, это 1934 год, считайте… – Село, где я жил, делилось на три части: верхнее, среднее и нижнее. В верхнем конце жили люди, которые были совсем бедные… А в среднем, наоборот, по понятиям деревенским – богатые. А в южной части, нижней, жили всякие, кто как мог… Моя фамилия Заречняк означает – тот, кто живет за рекой, это совсем уже социально не важный человек… И можно было зарабатывать у людей в средней части села, коров подоить, свиней покормить. Всё равно какая работа. Я не гнушался работы, и благодаря этому люди стали привыкать ко мне и приглашать меня на эти работы. Когда приносил эти деньги домой маме, то она была очень довольна: ну, вот видишь, нам всем будет легче, что ты уже рабочий.
Вот отрывок из рукописи М.М. Заречняка: “В соседнем селе жил тогда мальчик, будущий Владыка Лавр, которого родители с детства отдали в монастырь Владимирово. Я бывал в этом монастыре с группой молодых людей, молился там.”
Скажите, Михаил Михайлович, получается, что семья Владыки Лавра была ещё беднее вашей?
– Бедной, настолько бедной, что они не могли содержать его.
Не было работы в этих местах?
– Да, во Владомирово там не было таких работ, как вот мой папа мог ходить зарабатывать.
В разговоре принимает участие о. Виктор Потапов, он спрашивает Михаила Михайловича, самого старого прихожанина своей многочисленной паствы:
А Вы часто бывали в монастыре во Владимирово?
– Да, довольно часто, я старался бывать почти что каждое лето. Когда нас отпускали на два месяца, я старался или один или с друзьями идти в монастырь. И мы могли останавливаться в доме для паломников. Мы тоже кое-что делали там: рубили, чистили, возили… Но главное, что на всех богослужениях мы присутствовали…
Дальше наш разговор уходит немного в сторону от детства Владыки Лавра. Михаил Михайлович делится со мной воспоминаниями о тех далёких годах, где жили тяжело и многие дети работали, помогая семьям, но никаких политических репрессий в Словакии не было… Михаил Михайлович поясняет:
– Словакия была демократическое государство, и до нас доходили сведения о репрессиях в Советском Союзе, у нас были эмигранты, которые рассказывали об этом… Мы думали, что это русские люди сами хотят так жить, но нам объясняли, что это не совсем так, что русским людям навязывают это сверху, и понеможку мы стали понимать что такое коммунизм…
Подробный рассказ Михаила Михайловича Заречняка о жизни карпатороссов под Австро-Венгерской империей в те непростые годы заслуживает отдельной публикации. Здесь же приведу лишь небольшой отрывок из его книги – он перекликается с воспоминаниями Владыки Лавра о гонениях на православную веру и о горячем желании русинов вернуться к своим религиозным корням именно в те годы, когда некогда великая православная Россия, столь почитаемая ими, тонула в кровавом атеизме нового коммунистического режима. Из рукописи Заречняка:
“Я родился в Карпатской Руси… Понятие Карпатская Русь состоит из нескольких частей: Галицкое, Пряшевское, Подкарпатская Русь. Пряшевское – это северо-восточная часть Словакии, где течёт река Лаборец, по имени князя Лаборец. Моё село Выдрань от зверька выдра, находилось в районе Лаборец – это был окружной город. Наша сельская церковь была посвящена Архистратигу Михаилу… Церковь была греко-католической, признавали папу римского, хотя служили по православному обряду. В нашем селе было около 600 человек. Мой папа был русин из Галицкой Руси, на тот момент это была часть Польши, где живут православные, теперь это часть Украины. Среди прихожан были и русские эмигранты, которые бежали из Советского Союза после революции … и одного я очень хорошо помню – это Севасьянов Дмитрий Петрович. Он жил один в доме, но крестьяне каждый день приносили ему пищу. С ним я был лично знаком, и он помогал мне усовершенствовать русский язык. Со временем я поступил в русскую гимназию в Праге, где я учился с детьми русских эмигрантов. Они звали меня русином, а мы их – москали. Впоследствии я поступил в Братиславский Государственный Университет на филологический факультет… именно там я узнал подробности греко-католической церкви и понял, что фактически папа римский возглавляет эту церковь. Многое мне открылось, и таким образом я понял, что нас несколько обманывали, и я решил перейти в православие. Я пошел в мэрию и официально выправил свои документы на то, что с греко-католиков я перехожу в православие. Я был первый человек в своём селе, который сделал этот шаг. Моя мама плакала по этому поводу, так как боялась, что будут репрессии, но Бог меня хранил и репрессий не было.”
О. Виктор Потапов:
Но Вы потом с Владыкой Лавром часто встречались?
– Да-да-да!
Вспоминали старину?
– Да и вот теперь, когда незадолго до своей смерти он приехал сюда, в этот дом, и мы снова вспоминали одно за другим, как шли дела, как Господь благословлял! В частности вопрос о воссоединении церквей стоял у нас всегда очень остро, потому что название «Заграничная Церковь» нам, русинам, представлялась как какое-то недоразумение… «Заграничная Церковь»?… Почему мы не просто русская церковь? Это слово «Заграничная»… Когда теперь переговоры начались, то Владыка Лавр сказал, что он сколько раз ночей не спал, молился Богу, чтоб воссоединение произошло…
При этих словах Михаил Михайлович еле сдерживал слёзы… Воистину Промыслом Божьим озарены судьбы этих двух земляков, Владыки Лавра и Михаила Заречняка, некогда деревенских мальчишек из бедных карпаторосских сёл, где православная вера была вне закона. Они пережили разлуку с Родиной, военные годы, познали жизнь на чужбине. Пути их на какое-то время разошлись, но спустя годы земляки встретились и уже не теряли связь друг с другом до последних дней. Михаил Михайлович пережил Владыку Лавра и, судя по его воспоминаниям, очень тосковал о нём… Собрав свои силы, он продолжал:
– И наконец-то воссоединение благополучно произошло… И Владыка Лавр буквально почувствовал, что может умирать… А там, где он жил, он жил отдельно, не совсем в лесу, но около леса, и на ночь покрывал лицо маской, чтоб жучки всякие не лезли и не кусали его… Я уточняю: При этих словах Михаил Михайлович еле сдерживал слёзы… Воистину Промыслом Божьим озарены судьбы этих двух земляков, Владыки Лавра и Михаила Заречняка, некогда деревенских мальчишек из бедных карпаторосских сёл, где православная вера была вне закона. Они пережили разлуку с Родиной, военные годы, познали жизнь на чужбине. Пути их на какое-то время разошлись, но спустя годы земляки встретились и уже не теряли связь друг с другом до последних дней. Михаил Михайлович пережил Владыку Лавра и, судя по его воспоминаниям, очень тосковал о нём… Собрав свои силы, он продолжал: – И наконец-то воссоединение благополучно произошло… И Владыка Лавр буквально почувствовал, что может умирать… А там, где он жил, он жил отдельно, не совсем в лесу, но около леса, и на ночь покрывал лицо маской, чтоб жучки всякие не лезли и не кусали его… Я уточняю:
Это Вы, Михаил Михайлович, про Джорданвилль говорите?
– Да… Он мне рассказывал, что молился до всего этого воссоединения. Потом мы вспоминали прежние годы, как Владыка управлял, как это было трудно… – Владыка Лавр начал свою жизненный путь практически сиротой, наверное не предвидя, что Бог уготовит ему такую большую роль в истории: возглавить Зарубежную Православную Церковь, потом возглавить воссоединение Церквей… это ведь огромная историческая ответственность выпала на его долю! С началом Второй мировой войны вся ваша патриархальная жизнь в селе, к сожалению, закончилась, на смену пришла жизнь беженцев… А где, в какой момент проявилась миссия Владыки Лавра, как Вы думаете? – Поначалу мне казалось, хотя мы встречались часто, что он просто монах… и приходит в гости, я его встречаю, он молится за меня… И эти политические вопросы, это для нас всегда была политика, потому что мы всегда считали Москву настоящей православной церковью… А вижу, что он молчит до этого, ничего не говорит… Нам казалось, что он такой монах, который считает, что одна церковь на свете…
При этих словах у Михаила Михайловича опять появились на глазах слёзы:
– Я всегда волнуюсь, когда вспоминаю как он поднимал руки: “Один Бог на свете и одно православие!” Ну, тогда мне стало понятно, что не надо больше его спрашивать об этом, что этот вопрос как-то решится. И он решился. Так что теперь, когда это всё случилось, оно случилось задолго до его смерти, и он мог спокойно умирать. Потому что то, чего он хотел – единая церковь – случилось!.. Он умер, никто при нём не был…
Я рада, что Вы поделились этими воспоминаниями, потому что тоже имела честь лично узнать мнение Владыки Лавра о воссоединении церквей и потому очень неприятно было слушать, когда распускают слухи, что якобы Владыка Лавр действовал не по своей свободной воле.
На глазах Михаила Михайловича снова показались слёзы при воспоминании о том непростом периоде духовных испытаний, выпавших на долю Митрополита Лавра и его единомышленников.
– Он стеснялся со многими открыто сказать то, что он думал… приходилось быть осторожным, с кем-то он был откровенным, а с кем-то сдержанным. – Вы когда первый раз возобновили личные встречи с Владыкой Лавром после войны? – Когда я уже заканчивал университет в Братиславе, тогда кто-то мне написал: а твой Лавр уже епископом стал! Тогда для меня была приятная новость, потому что я не думал, что Лавр может стать епископом! Такой же как я человек, а всё же он епископом стал! Ну и тогда пошел я в церковь, чтобы посмотреть как он молится… Вижу, что он властно молится! И в этом смысле он напоминал мне Иоанна Шанхайского, который был босой, но когда смотрел на вас, он всего вас пронизывал глазами, и в этом смысле было страшно с ним, потому что ты чувствовал себя ничтожным… Он не давал тебе возможность дурака повалять, сказку рассказать… Я поэтому захотел встретиться снова с Лавром, и вижу, что он не похож в этом смысле на Иоанна Шанхайского… Что по-старому тихий, спокойный, думающий и глубоко верующий в Бога человек! И Бог один, и мы должны стараться как можно больше делать, чтобы спасти души наши. Так что вопрос о душах вставал больше всего, и можно было с ним спокойно обо всём говорить… (Михаил Михайлович вытер слёзы…) В этот момент беседы своими воспоминаниями поделился о. Виктор Потапов: – Насчёт решительности… Я помню, вскоре после его избрания, Владыка Лавр был на западном побережье Америки на каком-то пастырском съезде. Мне кто-то из священников позвонил из Сиэтла и сказал, что Владыка Лавр открыто заявил, что нужно воссоединяться… Меня так это поразило и так обрадовало, потому что, очевидно, в нём эта мысль созрела давным-давно, ещё при жизни Владыки Виталия. Он просто молчал и, очевидно, ждал своего момента.
Отец Виктор глубоко почитает св. Иоанна Шанхайского. Приход св. Иоанна Предтечи, настоятелем которого он является, был основан Владыкой Иоанном в 1950-х годах, и конечно мне было интересно: знал ли Владыка Иоанн будущего Митрополита Лавра и как отнёсся бы к воссоединению Московской Патриархии и Зарубежной Церкви… Вот что сказал о. Виктор:
– Я убежден, что Архиепископ Иоанн, если бы дожил до нашего времени, первый бы голосовал за то, чтобы объединиться, потому что его идеалогия была очень здоровой, православной, он понимал, что придёт время, когда Заграничная церковь потеряет всякий смысл самостоятельно существовать. Он об этом пишет в своей краткой истории Зарубежной Церкви, что она носит временный характер… так что Владыка Иоанн определённо был бы на стороне Владыки Лавра. –
Владыка Лавр и Владыка Иоанн встречались когда-нибудь?
О. Виктор Потапов:
– Конечно! Владыка Иоанн неоднократно приезжал в Джорданвилль, на Архиерейские Соборы, приезжал в Магопак, там тоже Собор собирался. И непременно заезжал в Джорданвилль, а Владыка Лавр всю свою американскую жизнь – основную её часть –прожил в Джорданвилле. Он встречался с Владыкой Иоанном, он ему иподиаконствовал даже.
Известно ли, как Владыка Лавр относился к периоду травли Владыки Иоанна?
Отец Виктор: – Я знаю, что Архиепископ Аверкий, тогдашний настоятель Джорданвилльского монастыря, был в «твёрдом лагере» Владыки Иоанна. И Владыка Аверкий имел огромное влияние на всех монашествующих в Джорданвилле, так что я убеждён в том, что Владыка Лавр в данном случае тоже поддерживал Владыку Иоанна. Под конец, наш разговор вернулся к воспоминаниям о Карпатской Руси. Конечно, невозможно не заметить особый колорит речи, юмор, свойственный обоим землякам-русинам Владыке Лавру и Михаилу Заречняку. Отец Виктор спрашивает:
А вы по-карпатски с Владыкой Лавром говорили?
– Нет. Отдельные слова мы вставляли, чтобы что-то подчеркнуть… местный диалект наш…
Тут Михаил Михайлович на карпатском говорит мне фразу, что рад был познакомиться. Язык на слух во многом напоминает украинский и белорусский. – Да, это наш диалект. Некоторые слова есть даже не совсем приличные, но если что-то подчеркнуть – то, бывает, скажешь! Эти редкие воспоминания господина М.М. Заречняка дополняют детали в рассказе о детстве и юности Владыки Лавра и о той сложной обстановке, в которой происходило воспитание и формирование будущего Митрополита. Самому Владыке трудно было вспоминать эти далёкие годы, а благодаря уникальной записи мемуаров его друга детства и земляка мы можем иметь более полное представление о непростой судьбе Митрополита Лавра.
Ссылки
Протоиерей Виктор Болдевскул, “Владыка Лавр по-настоящему любил Церковь”
Протодиакон Виктор Лохматов, “Митрополит Лавр вел Церковь своим смирением”
Чтец Алексей Аксенов, “Победивший любовью”
