Его Высокопреосвященство митрополит Иона (Паффхаузен) стал православным в 19 в приходе во имя Казанской иконы Божией Матери (Московского Патриархата) из епископальной церкви в Сан-Диего. В 1981 году он завершил курс обучения в Университете Калифорнии (Санта-Крус) со степенью бакалавра и поступил в Свято-Владимирскую семинарию, где получил степени магистра богословия (1985) и теологии (1988).
Джеймс был впечатлен монашеством во время посещения монастыря Преп. Германа Аляскинского в Платине, Калифорния. В 1989 году, когда Валаамское общество Америки, основанное этим монастырем, распространило свою деятельность на Москву, Джеймс переехал туда в качестве одного из представителей этого общества. В 1993 году он стал послушником Валаамского монастыря в России. По возвращении в Америку, Джеймс был рукоположен в священный сан в Православной Церкви Америки (1994 г.), а через год принял постриг монашеский постриг в малую схиму в Свято-Тихоновском монастыре в Южном Ханаане, Пенсильвания, с именем в честь свт. Ионы Московского, первого митрополита автокефальной Русской Церкви (+1461).
После прославления свят. Иоанна Шанхайского, о. Иона основал монастырь, посвященный этому святителю в Пойнт-Рейес (позже в Ментоне), штат Калифорния. Основание монастыря во имя свт. Иоанна Шанхайского под омофором Православной Церкви в Америке продемонстрировало всеобщее почитание этого святого уже в то время, когда РПЦЗ и ПЦА еще не имели евхаристического общения друг с другом. Кроме того, о. Иона основал на Западном побережье ряд заметных миссионерских общин. Под его руководством будущий протопресвитер Питер Хирс начал издание журнала Divine Ascent «Божественное восхождение» (позднее издание Сан-Францисского Свято-Иоанновского монастыря).
В ноябре 2008 года архимандрит Иона был посвящен в сан епископа для Форт-Уорта, Техас и в том же месяце он был избран митрополитом Американским и Канадским, став первым Предстоятелем Православной Церкви в Америке из числа обратившихся инославных. В 2012 году он ушел с этой должности, и в 2015 году присоединился к Русской Зарубежной Церкви в статусе епископа на покое.
Редактор сайта РПЦЗ:Обзор диакон Андрей Псарев взял это интервью у митрополита Ионы 5 ноября 2017 года в приходе в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в Камминге, штат Джорджия, где оба они присутствовали на конференции, посвященной 100-летнему юбилею проведения Всероссийского Церковного Собора.
Владыка Иона, как давно Вы уже в Русской Зарубежной Церкви?
Чуть более двух лет.
Чуть более двух лет? На самом деле мне казалось, что Вы с нами уже гораздо дольше.
Что ж, на самом деле я в течение пяти лет посещал богослужения Русской Зарубежной Церкви.
Да, я понимаю, о чем Вы говорите. Хорошо. Владыка, я думаю, не знаю, согласитесь ли Вы с тем, что в православном мире в Северной Америке существует определенный консенсус, касающийся Русской Зарубежной Церкви как хранящей мощную, впечатляющую традиция благочестия, восходящую к старой России. Многие восхищаются такими чертами духовенства Русской Зарубежной Церкви как готовность к самопожертвованию и приверженность церковному служению. Что бы Вы могли сказать в этой связи, сравнивая клириков Русской Зарубежной Церкви в Америке с духовенством других Поместных Церквей здесь?
Ну, я думаю, что одна из самых больших проблем – разница в вознаграждении за служение. В большинстве церквей в Америке общины выплачивают священникам содержание и денежные пособия, так что им не нужно работать, и это особенно касается высокопоставленного духовенства, получающего солидные выплаты; конечно, младшее духовенства получает не так много, но это нормально. Конечно, выплаты священнослужителям-миссионерам несколько более условны. Я думаю, что следующим шагом для развития Русской Зарубежной Церкви должно стать полное переосмысление всей ее финансовой системы, не только ради материальной поддержки духовенства, но и всей структуры Церкви, потому что существуют определенные вещи, которые могли бы быть чрезвычайно полезны – административные структуры и различные фонды для оказания помощи духовенству, помощи в развитии образования, финансирования строительства храмов, и не только поддержки самой структуры, но финансирования тех или иных институций.
Правильно, но в Русской Зарубежной Церкви нет даже Комитета по пенсиям, и иногда приходится слышать, что это слишком сложно, и у нас нет возможностей, нет ресурсов, и по большей части предполагается, что даже наши заслуженные священники должны дополнительно работать. Что бы Вы могли сказать об этом – неужели невозможно это изменить?
Ну, это, безусловно, можно изменить. Православная Церковь в Америке зарождалась, вероятно, в очень похожих условиях. В РПЦЗ есть новые иммигранты. В ней также много людей, которые состоятельны, хорошо образованы и занимают высокооплачиваемые должности. То, чему не уделяли внимания, – это критическая важность поддержки существования Церкви на достойном уровне. Иными словами, необходима постоянная общая финансовая забота, которая позволила бы Церкви развиваться и осуществлять как программы и служения, необходимые людям, так и направленные на осуществление информационной деятельности. В Русской Зарубежной Церкви есть очень хорошие вещи. Одной из вещей, которые особенно впечатлили меня в Австралии, были дома для престарелых и старческие дома, которые поддерживаются Церковью, и различные учреждения подобного рода, действующие в некоторых городах. Существует хорошая практика такого гуманитарного охвата. Это одна из практик, которые в ближайшее время нам было бы очень трудно реализовать. Подобная практика была распространена в прошлом в Русской Зарубежной Церкви. В Америке все еще действует Фонд Толстого. Существуют еще несколько домов престарелых и подобных служб, но они нуждаются в переустройстве, переосмыслении, переделке и оживлении. И, к сожалению, это требует денег. Люди не собираются … Ну, скажем так: возьмем юношу, который идет в семинарию. Какое будущее его ожидает? Он ищет светскую работу, которая займет 75% его времени, а в оставшееся время его священническое служение будет добровольным.
Почти добровольным …
Почти волонтерским – да. И хорошо, что люди хотят это сделать, и замечательно и похвально, что люди готовы к подобным жертвам. Есть в этом и преимущество, позволяющее священнику быть свободным от контроля приходского совета: он не зависит от опасений за свою зарплату при принятии тех или иных необходимых решений. Но, в целом, это делает жизнь очень трудной. Я считаю, что это большой позор для Церкви, когда существуют священники, которые не могут оплачивать счета и поддерживать свои семьи, или вынуждены пользоваться социальной помощью и продовольственными талонами.
Я считаю, что та практика, с которой мы все еще имеем дело, связана с последствиями предыдущей эпохи беженцев, когда все были бедны, и все в основном работали на добровольной основе. Но вопрос заключается в том, действительно ли эта модель подходит для современной жизни? Это действительно нечто, что нам нужно продолжать или же это практика, которую нужно прекратить?
Это – зацикленность, от которой нужно избавиться, потому что она лишает устойчивости. Я думаю, что РПЦЗ должна осознать и принять факт того, что она является американской церковью – в Америке, это американская церковь; в Канаде это – канадская церковь; в Австралии это – австралийская церковь.
Что это значит? Что именно Вы хотели бы подчеркнуть?
Это означает, что, вне зависимости от языка, от культурной основы, мы находимся здесь, для того, чтобы исполнить универсальное призвание, заповеданное Господом: идти и приобщить людей к Церкви, проповедовать и учить для того, чтобы сделать их Христовыми последователями. Поддерживаем ли мы новообращенных и интересующихся, или же российских иммигрантов, работа одна и та же: создавать общины и созидать церкви, чтобы привлечь и привести людей ко Христу.
И как можно лучше использовать имеющиеся ресурсы?
Использовать ресурсы как можно лучше. Одна из вещей, которые, по моему мнению, действительно важны, заключается в том, что в американской культуре существует традиционная структура организации приходов, и, что интересно, не важно – протестантских, католических или православных. У нас есть церковь, и, как и все церкви, она устроена тем же образом. Частично этот порядок задан американскими законами, регулирующими деятельность церквей. Существуют определенные требования, и даже налоги структурированы так, что они соответствуют определенному порядку – есть налоги для духовенства, определена структура налогообложения самих церквей. Но, я думаю, одна из самых важных вещей заключается в том, что мы должны дать семинаристам надежду на будущее. Свято-Троицкая духовная семинария (Джорданвилль, шт. Нью-Йорк) сейчас переходит от программ бакалавриата богословия к программам магистратуры.
Администрация Свято-Троицкой семинарии и ее попечителеи проводят большую работу, позволяющую молодым людям получить степень магистра богословия с минимальными взносами или бесплатно благодаря любезной щедрости благотворителей. Но мы должны начать поиск финансовых решений, которые позволят выпускникам иметь в итоге обучения достаточный заработок. В противном случае это полностью деморализует семинаристов, это действительно очень важный вопрос.
Большое Вам спасибо, Владыка.
Беседовал диакон Андрей Псарев
