Чтец Николай Костур – сын протоиерея о. Лазаря Костур аиз Ново-Гречанико-Средне-Западной Американской епархии Сербской Православной Церкви. Николай – воспитанник Свято-Троицкой духовной семинарии (СТДС, Джорданвилль, шт. Нью-Йорк) и Свято-Владимирской православной духовной академии (Крествуд, шт. Нью-Йорк). В этом интервью Николай рассказывает нам о своих исследованиях отношений между 1) Сербской Православной Церковью и 2) Русской Зарубежной Церковью и между Американской Метрополией. Настоящий перевод осуществлен при поддержке Русско-Американского общества взаимопомощи Отрада, инк.
Пожалуйста, расскажите нам о себе.
Будучи сыном сербского православного священника, я вырос в очень традиционной семье. Будучи детьми мы посещали храм с родителями, где мы служили в алтаре или пели на клиросе. Когда я рос, мне всегда рассказывали о Джорданвилле и Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ), о ее связи с Сербской Православной Церковью (СПЦ) и о том, как она сформировала моего отца. Будучи ребенком, я никогда серьезно не думал о том, чтобы пойти в семинарию, пока мне не исполнилось 16 лет, когда я принял решение поступить в Свято-Троицкую семинарию после окончания средней школы, надеясь пойти по стопам моего отца.
Ваша диссертация в Свято-Троицкой семинарии была посвящена “Отношениям Сербской Православной Церкви с Русской Православной Церковью Заграницей в 1920-1941 гг.” Было бы справедливо назвать эту работу новаторской?
Я полагаю, что исследование, которое я закончил в СТДС, включало в себя много новых материалов, обнаруженных в Архивах Сербского Православной Церкви летом 2004 года. Одними из самых ценных свидетельств стала переписка между патриархом Варнавой и митрополитом Сергием (Страгордским) и так же между митрополитом Антонием (Храповицким) и митр. Сергием. Например, митрополит Антоний написал патриарху Варнаве, заявив, что он никогда не поверит, что митрополит Сергий написал декларацию лояльности сответской власти по своей воле, а скорее, что он был вынужден сделать это под давлением. Я также смог исследовать источники из Архива Синода РПЦЗ в Нью-Йорке и Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) в Москве.
Какие стереотипы Ваша диссертация опровергала?
В то время, когда я писал свою диссертацию в Джорданвилле, разговоры о единстве между МП и РПЦЗ усиливались с разных позиций. Некоторые семинаристы члены РПЦЗ поддерживали объединение, в то время как многие были против объединительного процесса. Похоже, что многие считали, что в первые годы своего существования РПЦЗ была настроена против Московского Патриархата, или что СПЦ поддерживала исключительно МП. Однако из публикаций РПЦЗ, а именно из «Церковных ведомостей» и «Церковной жизни» видно, что это не так. Во-первых, митрополиты Антоний и Анастасий (Грибановский) вместе с Архиерейским Синодом РПЦЗ никогда не выступали с какими-либо заявлениями, оспаривающими каноничность МП. Во-вторых, можно видеть, что СПЦ сохраняла хорошие отношения, как с МП, так и с РПЦЗ. На самом деле, были времена, когда СПЦ также поддерживал МП, хотя РПЦЗ существовала в Сербии и функционировала с благословения СПЦ. Конечно, особое уважение было проявлено к иерархам РПЦЗ, но как к «полуавтономной» Церкви, как Патриарх Варнава назвал ее в 1935 году. Однако МП продолжали уважать, как автокефальную церковь-сестру и СПЦ, не хотел разрывать эту сестринскую связь.
Вы написали свою диссертацию на соискание ученой степени магистра богословия в Свято-Владимирской академии об отношениях РПЦЗ с Русской Православной Церковью в Северной Америке (то есть с ПЦА) в 1920-1970 гг. Я понимаю, что предыдущие работы, посвященные этой проблеме, были полемическими. Ваша диссертация является первой работой, которая анализирует тему академически. Что вы узнали, изучая тему Вашего исследования?
К сожалению, как в ПЦА, так и в РПЦЗ существуют стереотипы и заблуждения относительно друг друга. Человеческие слабости, страсти и предрассудки сыграли большую роль в формирование этих стереотипов. Похоже, что члены обеих церквей, не знают своей истории. Например, члены РПЦЗ не знают или не признают, что ПЦА была автономным органом в РПЦЗ с 1935 по 1946 вместе с тремя другими автономными церквами – РПЦЗ на Ближнем Востоке, Дальнем Востоке и в Западной Европе. Аналогичным образом, члены ПЦА не понимают, что их церковь фактически была частью РПЦЗ, и полностью подчиняется Архиерейскому Собору РПЦЗ. В общем, я узнал, что обе церкви очень похожи. У них общий корень, и это Русская Церковь до 1917 года и значение патриарха Тихона для Русской Церкви. Обе церкви имеют схожий уклад и разделены по различиям из-за отсутствия общего духовного главы. Разделения были укоренены из-за отсутствия связи предубежденности. Обе церкви действовали друг против друга будь то посредством: принятия священнослужителей друг от друга без канонических отпустов, критики друг друга без должного знания ситуации и изоляции друг от друга, особенно после 1970 года, когда ПЦА получила автокефалию от МП. Изучив различия и причины разногласий, мне стало ясно, что как РПЦЗ, так и ПЦА должны предпринять шаги для улучшения отношений и совместной работы, основывая свое сотрудничество на общих корнях и общих целях, в конечном итоге на спасении душ в лоне единой Православной Церкви.
Бытует мнение, что с 1935 по 1946 год Североамериканская митрополия была подчинена Архиерейскому Собору РПЦЗ, и поэтому, прекратив общение с РПЦЗ в 1946 году, она вызвала раскол. Можете прокоментировать?
Я считаю, что действия Русской Северо-Американской православной митрополии (далее митрополии) в то время действительно вызывали раскол, хотя я бы не стал использовать слово “раскол.” На основании Устава, подписанного в Сремских Карловцах в 1935 году, РПЦЗ была автономной областью внутри РПЦЗ, подчиненной Архиерейскому Собору РПЦЗ. Фактически, иерархи митрополии не могли быть награждаемы, например возведением в сан архиепископа, без утверждения Синода РПЦЗ. Так было в случае с митрополитом Леонтием (Туркевичем) в связи с его возведением в архиепископа. После Второй мировой войны американские патриотические настроения достигли зенита и, до берлинского авиамоста, на СССР смотрели как на союзников. Эти настроения заставили многих в РПЦЗ поверить в то, что Церковь в России была свободна . К сожалению, митрополия не получила одобрения РПЦЗ на уход из ее состава. Однако важно отметить, что митрополия не хотела разорвать связь с РПЦЗ, а скорее хотела быть непосредственно под омофором МП. Было бы лучше, если бы митрополия попросила благословения на это у Архиерейского Собора РПЦЗ. Это позволило бы тщательнее изучить ситуацию и понять, что патриархат не собирался принимать митрополию на ее условиях, а скорее поставил бы ее в подчинение РПЦЗ. В течение нескольких месяцев МП отверг митрополию, и она осталась одна, не привязанная к какой-либо другой Церкви и совершенно изолированная.
Вы выросли в Сербской Православной Церкви, окончили Свято-Троицкую семинарию и сейчас закончили обучение в Свято-Владимирской академии. Как этот разнообразный опыт обогатил вас?
Это дало мне ощущение жизни вне СПЦ, в автономной церкви (РПЦЗ и в автокефальной церкви, что позволило мне увидеть, оихжизнь обе. Это был хороший опыт, узнать о традициях и обычаях обеих церквей, подготовивший меня к научно-исследовательской работе. Мое время в СТДС, в особенности работа над диссертацией, подготовило меня к работе, которую я продолжил в Свято-Владимирской академии, путем изучения архивных материалов и использования обширных библиотечных ресурсов в Свято-Владамирской академии. Я благодарен обоим семинариям за навыки, которые они дали мне для моей жизни, не только как Бог даст, как будущему служителю Церкви, но также – исследователю и историку
Поздравляю Вас с вступлением в таинство брака в конце июля этого года. Что дальше? Какие-нибудь исторические проекты?
В настоящее время я библиотекарь в Мемориальной библиотеке Джо Були, расположенной в Ново-Грачаническом монастыре в Третьем озере, штат Иллинойс. Я хотел бы продолжить свои исследования в области церковной истории, и я надеюсь изучить раскол ПЦА в Северной Америке в 1963-1992 гг.
Приятно осознавать, что все ваши проекты имеют практическое значение для Церкви. Спасибо, что нашли время дать нам это интервью, и я надеюсь, что мы узнаем много нового из ваших будущих исследований по истории Русской Зарубежной Церкви.
Беседовал диакон Андрей Псарев
