От редакции РПЦЗ: Обзор
Епископ Макарий (Ильинский), относился к кадровому русскому духовенству, окончил Тверскую духовную семинарию в 1887 г. и в 1901 году – Санкт-Петербургскую духовную Академию. В 1911 г. становится инспектором первой православной семинарии в Миннеаполисе, в 1916 году, после перевода семинарии в Тенефлай, Нью Джерси, протоиерей Михаил становится ее ректором и в 1938 г. – первым деканом, созданной в том же году, Свято-Владимирской семинарии. Епископская хиротония о. Макария, на Бостонскую кафедру, Северо-Американской митрополии, состоялась в октябре 1935 года. В том же месяце Архиерейское Совещание РПЦЗ, проходивший в Сербии, принял Временное положение об организации русской церквной эмиграции в митрополичьи округа. Месяц спустя Всеамериканскй собор утвердил это положение и Северо-Американская митрополия вошла в состав Русской Зарубежной Церкви.
Проходивший в 1936 г. Архирейский собор Северо-Американской митрополии назначали еп. Макария своим представителем на Архиерейских соборах РПЦЗ (Деяния Архиерейского Собора Русских Православных Епископов в Северной Америке, первого, в 1936 году [Сиэттл, 1936],6, 22). Предлагаемые Вашему вниманию путевые записки относятся ко времени путешествия новпоставленного еп. Макария в Сербию для участия в Архиерейском Соборе, проходившем в Сремских Карловцах с 15-го по 29-ое сент, 1936 года. Записки Владыки Макария представляют собой лучший образец дневникового жанра и дает представление о церковных деятелях, отсутствующие в официальных документах. В 1946 г., после того, что Северо-Американская митрополия отказалась принять условия получения автономии, выработанные Московским Патриархатом, еп. Макария вышел из ее состава и был возведен в сан архиепископа и впоследствии стал экзархом Московского Патриарха в США. В этот момент архиеп. Виталий (Максименко) написал еп. Макарию следующее:» Владыка Виталий писал:
Ваше письмо от 26-го января с.г. я получил. Что же будем действовать каждый по совести пред Богом. Нам уже мало осталось времени здесь на земли. Все мы любим свою Православную Русскую Церковь и не хотели бы быть вне ее. Но по моему важнее стараться быть верными и вместе с свв. Владимиром, Антонием, Сергием, Серафимом и другими Богу угодными, с исповедниками и в наш век страдающими и даже жизнь отдавшими за Веру, чем с официальными представителями, которые могут и не представлять Церковь и сойти с церковного пути, как бывало много раз в истории. Дай Боже, чтобы современные официальные представители были действительными у Бога представители и я рад был бы в том убедиться (выделено мною — АП), но пока дела и поведение их не позволяет.Жили мы с Вами в любви и согласии. Так и надальше останемся. Буду молиться, как и все время молился о Вашем здравии и спасении. Если можете, то прошу и Вас о том же. Дай нам, Боже, и в будущем веке встретиться вместе» (Holy Trinity Seminary’s Archives. N. Talberg Collection. R.P.Ts.Z. Box 13 Folder 6. Письмо от 17 апреля, 1947 г. )
12 октября 1953 года Митр. Макарий (Ильинский) преставился из земной жизни. Текст «Из путевого дневника Владыки Макария» публикуется из Русско-Американского Православного Вестника, ном. 4-7, 9 за 1937 г., ном. 1-2 за 1938 г. Название дано редакцией.
Диакон Андрей Псарев
19 сен. 2018 г.
Ровно в два часа пароход снялся и двинулся в далекий путь.
Всё время хожу по палубе. Чувствую себя пока хорошо, но – трясёт, с утра ничего не ел. В пять часов вызвали пассажиров на палубу со спасательными поясами. Неожиданно явился Геровский… Куда он едет? Разговорился с ним о русском деле в Америке. Память Никуда не годится. Не могу воспроизвести этого разговора, а нужно бы.
Читаю «Купину Неопалимую» [прот. Сергия Булгакова – ред.]. Простые мысли автор выражает замысловатыми словами. Не в этом ли причина его непонимания? Действительно, некоторые выражения вызывает недоумение, напр. «триипостасная София». что это значит? Или: «становясь через то богом по природе, богом – миром или богочеловеком» (стр.26). Ещё странные выражения: «тварный Бог (57), тварной Софии (61), уклонение человека от своей нормы, т. е. от софийности» (61). «И самое усвоение образа Божия было вверено свободе человека. Образ Божий в человеке неизменен; его нельзя усвоять постепенно, подобие есть только просветление этого образа» (63), ” И лишены Славы Божией (Рим.III, 2), т. е. Софийности». Причем тут софийность?
Приехал во Францию. В Шербурге мой багаж совсем не осматривали. Прошел к поезду сам. Занял купэ. Глядел в окно. Ничего особенного: поля и сады. Встречались города и деревни. Деревянных построек не заметил. Перед Парижем видна башня Эйфеля. Высится над домами. На станции встретил меня Аметистов [секретарь Еп. Упр. Митр. Евлогия, коллега Е. И. Махараблидзе – секретаря Синода РПЦЗ – ред. ]. .Взяли такси и приехали к собору. Прошел в кабинет м. Евлогия. Говорили с ним о Соборе в Карловцах. Он не едет. Соглашается устроить Федерацию с автономией областей. Из «Временного Положения» принимает только пять пунктов. «Временное положение» – результат поспешной работы. Его Париж принять не может. Дал мне прочитать свое послание, где он проводит мысль, чтобы два патриарха – Константинопольский и Сербский – согласились устроить нашу Церковь канонически. С любовию и почтением говорил о м. Сергии [Страгородском – ред.].
Обедал у м. Евлогия. Говорили до 10 час. вечера. Затрагивались разные предметы и лица, старые и новые: м. Антоний [Храповицкий – ред.] и другие архиереи. На мой вопрос: «как патриархи – Константинопольский и Сербский – могут установить каноничность нашего положения?» – он мне Определенно не ответил. К Сирийскому посвящению отнесся отрицательно [имеется ввиду хиротония еп. Антония Башира 19 апр. 1936 г. – ред.]. Защищал м. Сергия. Осуждения его не признаёт. Весьма одобрил моё намерение повидаться с патриархом Константинопольским. Интересовался нашими церковными делами.
Вчера вечером и сегодня чувствую головокружение. Прошёл всю Рю Дарю. Постройки не американские, с внутренними садами и подъездами. Улица небольшая. Осматривал церковь. Внешняя архитектура и внутреннее устройство красивы. Стенные иконы по золоту. Живопись весьма хорошая. В алтаре на горнем месте – Первосвященник – Спаситель и около Него Ап. Иаков и свв. составители Литургий. Подле жертвенника – внутренняя жаровня. По бокам – комнаты для облачений. Храм крестообразный, в куполе икона Спасителя. По карнизу иконы ветхозаветных святых, а может быть – и апостолов. В иконостасе два яруса – Спаситель, Божия Матерь с Младенцем на коленях, арх. Стефан, Николай Чудотворец, архангел Гавриил и Александр Невский в нижней одежде. На Северной стене – Укрощение бури, на южной – проповедь на озере. При входе по бокам комнаты, как и в алтаре.
Был и в нижней церкви. Приятная церковь. В задней комнате два гроба: протопресвитера Смирнова и какой-то женщины. Утвари достаточно, а по-нашему даже много и вся она ценная. Службы каждый день. Сегодня служил архимандрит Никон [де Греве – ред. из офицеров, воспитанник Парижской Академии. На эктиниях прибавляются особенные моления о России и беженцах. Вл. Митрополит пришёл во время “Верую”. Пел один псаломщик. Диакон стоял в алтаре и читал записки. О. Сахаров – настоятель [протопр. Николай – ред.] – пришёл ещё позже после обедни. Что-то служил с диаконом.
Разговорился с приезжим священником. Приход его недалеко от Парижа. В приходе 80 человек. Платят по желанию. В общем выходит франков по десяти в месяц. Он получает 300 франков в месяц с квартирой, отоплением и освещением. Выезд мой затрудняется из-за итальянской визы. Еду только завтра. На Собор, если он открывается сегодня, я опоздал.
Наконец, выехал из Парижа. Проезжал Милан, Венецию, Триест, но городов не видал. Вокзалы – закрытые, и, по-видимому, за городами. Триест стоит на горе, внизу озеро или залив. Очень красив. Камень и камень. Дальше пошли Альпы – высокие, высокие горы. Поезд идёт по ущелью.
В Белград приехал утром. Встретил меня Граббе и один священник. Белград – наш губернский город.
В Белград приехал утром. Встретил меня Граббе [секретарь Архиерейского Синода РПЦЗ – ред] и один священник. Белград – наш губернский город. Идет большая стройка. Повезли меня на Подворье, где я встретил архиеп. Серафима из Парижа. Поехал с ним на кладбище к литургии, был 40-ый день кончины м. Антония. Панихиды не дождался, с Граббе поехал к Патриарху [Варнаве, Росичу]. Разговор зашёл о м. Сергие Московском. Патриарх видимо им недоволен. От Патриарха пешком отправился опять на Подворье. Пообедали. Отправились в Карловцы. Здесь встретил меня Владыка Виталий [Максименко – ред.], арх. Феодосий [Самойлович – ред.] и Василий. Опять двинулся пешком до патриархии. Патриархия – большой дворец в два этажа. Рядом – церковь, в стиле католической. Встретил архиереев. После чая первое заседание. Произошёл маленький конфликт. Был поставлен вопрос о выборе председателя Собора и Синода. Я запротестовал: нельзя выбирать, не имея учреждения. Перед дебатами м. Анастасий ушёл. Председательствовал арх. Серафим из Парижа. Начался разговор и продолжался всё заседание. Вопрос до утра был снят.
Подхожу к Патриархии. Встречает меня Н. Н. Глубоковский словами: «Священник Михаил Ильинский» [Вл.Макарий был студентом проф. Н. Глубоковского – ред. РАПВ]. Подходит под благословение. Выпили вместе чаю. Вспоминали о профессоре Болотове. Держит себя просто. Старается поруководить. Его комната вместе с моей комнатой.
После заседания ужин и комиссия по финансовым вопросам: архиепископ Гермоген [Максимов – ред.], епископ Виктор [Святин – ред.] и я. Опять пришлось возражать: «Ведь нет учреждения, которое будет функционировать». Но смету всё-таки составили, взяв статьи по прошлому году.
Владыка Виталий угрожал нарушить согласие, если не будет некоей зависимости от Карловцев. А Владыка из Китая выразился: «мы так горячо дожидались из Америки», – разумея, что я произвожу некую смуту… Вообще, чувство некоторой отчуждённости всё ещё не исчезает…
Суббота. Заседание. Чтение «Положения». При статейном чтении хотели внести указание – «указ 20 ноября» [ном. 362 – ред.]. Опять стал возражать. Перешли к вопросу об «автономии» и снова заверения о сохранности ея, но – в подчинении Собору. Читали протоколы Питсбургского собрания. Я ничего не мог говорить, ибо присланы при бумаге «для утверждения». Разделение на Епархии утвердили, остальное оставили без этого. Владыка Виталий угрожал нарушить согласие, если не будет некоей зависимости от Карловцев. А Владыка из Китая выразился: «мы так горячо дожидались из Америки», – разумея, что я произвожу некую смуту…
Вообще, чувство некоторой отчуждённости всё ещё не исчезает…
После заседания уехал в Белград на служение и со станции поспешил прямо в церковь. Служат уставно, поют на два клироса и всё высчитывают. Прислуживают студенты – богословы университета. Есть и мальчики. На “Хвалитех” выносят евангелие на средину и оттуда начинают каждение. На Первом Часе читается один псалом. Народа было достаточно.
В воскресение служил. Сослужили мне три священника и два диакона – студенты. Пели псалом «Хвали, душе моя, Господа». Говорил о «единении, как праве возвращения на Родину». Церковь была переполнена народом.
После литургии обедал у прот. Беловидова [протопр. Петр – ред.]. Говорили об Афоне, Иерусалиме и Афинах. Прошёл всю улицу Кр. Милана. Осматривал крепость, оттуда вернулся назад в церковь. На всенощной совершил литию. Стихиры пелись священниками все, с канонархом. На «Полиелей» облачились я и м. Анастасий. Остальное духовенство с тремя архиереями выходило к целованию иконы. Каноны вычитываются и поются все с седальнами, кондаками и катавасией. Поют стройно. На Рождество Пресв. Богородицы служило пять архиереев. Проповедь говорил архиепископ Виталий «о единении организаций в Соборе». Обедал с митрополитом. Были кн. Горчаков [Михаил Константинович – ред.], Романов, и ещё князь Голицын из Парижа. Они осуждали м. Евлогия и его деятельность, а также гр. Коковцева. Им всюду видится рука масонов и евреев.
Участвовал в соборной панихиде на могиле м.Антония. Осматривал склеп русских воинов. При входе в него – надпись: «Спите, орлы боевые», на что указалзаведующим. После панихиды, вечером заседание в Русском Доме, посвященное памяти покойного Митрополита. Первым говорил м. Анастасий (м. Антоний ушел из Москвы по враждебности к нему м. Сергия), затем арх. Серафим Парижский – о служении м. Антония в Уфе и на Валааме (на Всероссийский собор м. Антоний был послан представителем от учёного монашества); архиеп. Виталий – о его ректорстве в Казанской Академии; Еп. Виктор Китайский о почтении к нему на Дальнем Востоке; Еп. Митрофан [Абрамов – ред.] Сумский о покушении Трифонова [быв. студент Казанской Духовной Академии покушавшийся в 1911 г. в Санкт-Петербурге – ред.] и доктор Флоровский о его смерти.
Обедал с митрополитом. Были кн. Горчаков Михаил Константинович, Романов, и ещё князь Голицын из Парижа. Они осуждали м. Евлогия и его деятельность, а также гр. Коковцева. Им всюду видится рука масонов и евреев.
Довольно часто беседую с арх. Гермогеном. Он не разделяет многих мнений других членов Собора. Беседовал и с о. Ломакиным о Парижских делах. Он почему-то от Карловцев удаляется, а может быть – и наоборот. Упрекает Карловчан в желании властвовать…
На соборе шло чтение «Положенияя» и его приспособление. После его принятия приступили к разбору дела о Сирийском посвящении. Для меня открылось много новых документов. Нужно будет это дело изучить. При обсуждении вопроса о м. Евлогии также открывается много нового. Его обвиняют в нарушении согласия и в Париже, и в Берлине и в стремлении властвует там, где его не желают. Во всех данных указывается острота отношений ориентаций.
Оказывается, м. Анастасий был у архиепископа Александра [Немоловского – ред] в Бельгии во время службы. Вл. Александр остановил службу перед «Херувимской» и заставил диакона провозгласить многолетие. А м. Евлогий был у еп. Тихона [Лященко – ред.] в Берлине, но вёл себя как-то странно. Вообще, в вопросе о примирении трудно соединить две партии.
Суббота. Продолжается доклад еп. Тихона Берлинского относительно того раздора, какой существует в Берлине среди русских. Церковь там страдает по-видимому от того, что вмешивается в партийные раздоры. Отношение к м. Евлогию в Германии обостряется. Получи Соборная ориентация легализацию и она начнёт угнетать Парижскую. Имущество всё передадут Соборной ориентации и тогда Парижской придётся помещение арендовать. В Америке начали бы строить новую церковь. Как поступят в Германии? Здесь надеются, что прихожане по материальному своему состоянию не смогут уйти от храма и волей-неволей должны будут признать Соборную ориентацию. На этой почве вышел даже не совсем приятный инцидент. Когда м. Анастасий предложил резолюцию, чтобы в своих действиях в Германии были осторожны и не давали повода обвинять в насилии, – то вл. Серафим Берлинский обиделся, что его хотят ограничить и препятствует укреплять позицию. При таком настроении едва ли выйдет что-нибудь из примирения.
После резолюции по берлинским делам начался доклад о Китае, но не окончился – ждали Патриарха. Он не приехал.
Говорил с о. Ломакиным [вероятно протпр. Георгий Ломако – ред.]. По его мнению вл.Тихон большого успеха в Германии иметь не будет. Гитлер ухаживает теперь за русскими, чтобы взять Украину.
Был у вечерни, в большой церкви. Поют напевом, близким галицкому или угорскому на три хора. Во время чтения паремий священник стоит в открытых царских вратах – лицом к народу. Лития совершается около кафедры, на которой устанавливается столик с хлебами. Во время чтения прошений певчие поют беспрестанно «Господи помилуй».
После ужина были у Патриарха. Разговор велся как-то отрывочно. Патриарх обращался к отдельным епископам – спрашивал об общем положении дел в их области. Все чувствовали себя не вполне свободно.
В комнате, где мы сидели, большая картина. Изображён Св. Николай Чудотворец, с книгой в руке, сходящий по ступенькам с трона. Перед ним молодой муж в красной мантии, епитрахили и малом омофоре с палицей. Далее – престол, на котором лежит книга и стоит крест. Руки мужа простерты – правая к угоднику, а левая указывает на крест. Вдали берег моря и самое море, на нём – погибающий корабль. На ступенях – скипетр и корона. При прощании с Патриархом спросил его о смысле картины: картина оказалась символической. Муж – патриарх Сербский Лукиан, корабль погибающий – Сербская Церковь.
Спешат окончить Собор в понедельник. Поэтому после визита и чая у патриарха собрались в обычной комнате для обмена впечатлений и тут же заслушали и решили вопрос о Миссии в Австралии и Индии, – к яковитам, которые не прочь соединиться с Православием. Но не обсуждали ни о их вероучении, ни о их обрядах. Решили послать им книги на английском языке для ознакомления их с православным учением. Они принимают только три Собора и Собор 449 г. Диоскор у них святой. Нужно найти средства. Возлагают надежды на Америку и на Сербов.
Понедельник. Пошел в церковь, но она пуста. На собрании доклады вл. Виктора, Феодосия из Бразилии и Серафима о Бессарабии [архиеп. Серафим окормлял там русских старостильников – ред.]. Затем доклад о «Софии» прот. С. Булгакова. В прениях и голосовании я участия не принимал. Вечером третье заседание Собора. Были решения о возведении арх. Гермогена в сан митрополита – от всего казачества, Серафима Парижского от Западной Европы и Мелетия Харбинского. Отказали и дали кресты на клобуки. Два первых крестов не приняли.
Вторник. Встал и пошел в церковь. Никого нет, одна только ученица. В крещальнике икона «Коронация Божией Матери». Вверху Св. Троица, несколько ниже – в облаках Божия Матерь, держащая в левой руке светок со словами: «Отец дщерь, Сын же Матерь и Дух Святый невесту венчают неувядаемым венцом небесной славы».
Я уверен, что опять будет хорошо в России и при том царской. Раньше я был одинок, а теперь явился ещё союзник – Гитлер. Этот дом мой, но он и ваш. И пока я занимаю это положение, – вы можете полагаться на меня.»
Вчера во время обеда м. Анастасий и Патриарх обменялись речами. Первый от лица Собора благодарил последнего за его покровительство, а второй – о значении Заграничной Церкви, как хранительницы устоев древней Руси, Православия и царства. «Я, – сказал патриарх – всегда считал нужным поддерживать устройство русской Церкви, и сперва с моим учителем м. Сергием [Страгородским – ред.], но теперь вижу, что его притязания вынуждены. Я уверен, что опять будет хорошо в России и при том царской. Раньше я был одинок, а теперь явился ещё союзник – Гитлер. Этот дом мой, но он и ваш. И пока я занимаю это положение, – вы можете полагаться на меня.»
Среда, 30-го. Собор кончился. Положение осталось невыясненным. Что дальше делать? Погода неприятная: идёт дождь. Читаю Булгакова «икону». Трудно понимается, А в мыслях письмо в Америку. Нужно дать сведения о Соборе. А что сказать? Какое значение моей поездки? В мвоих мыслях – никакое…
Провожал Владык Виталия и Виктора. Вчера был у меня о. Ломакин. Продолжает во всём защищать м. Евлогия. Оказывается, вопрос идёт не только о верующих, но и о большом имуществе, которое осталось после царского времени: все церкви были выстроены князьями и боярами. М. Евлогий считает, что П. Тихон передал их ему для хранения и поэтому никто не должен их у него отнимать. Написал письмо митрополиту Феофилу, в котором выяснил положение церковных дел здесь – в Сербии. Из Америки ничего нет. Что там делается?
Сейчас был на наречении архимандрита Платона [Йованович, ум. 1941, св. новомуч. – ред.] во епископа Моравского. Собрались епископы у Патриарха и вместе с ним направились в храм. Встреча была без креста. В дверях патриархии стоял предносной крест, четыре подсвкчника и шесть рипид. Перед дверями на патриарха надели мантию, дали посох и процессия двинулась к столу, стоявшему на середине храма. На столе стояли стаканы с красным вином и лежали просфоры для каждого архиерея. Встали. Диакон объявил об избрании и утверждении. Последовал обычный ответ нарицаемого. Патриарх наложил на себя епитрахиль и малый омофор и положил начало. Все запели «Царю Небесный». Остальные молитвы прочитал Еп. Ириней. По возгласе – тропарь и кондак св. Троице пропели все. Нарекаемый стоял сбоку в ряду со священниками, но без облачения. Священников было шесть в фелонях. Обычная ектения, возглас, отпуст и многолетие, во время которого архиереи сидели и нарекаемый с ними. Многолетие каждому архиерею произносилось отдельно; архиерей вставал, кланялся Патриарху и благословлял на три стороны. После же многолетия нареченому благословил Патриарх, дал ему поцеловать крест, окропил его св. водой и нареченный поцеловал руки архиереев без благословения. После этого Патриарх пошёл на свою Патриаршее место, близ правого клироса, а архиреи в алтарь. Началась всенощная. Патриарх стоял в мантии и с жезлом, вечерню служили нареченный и шесть священников в фелонях униатского покроя. Возглас и каждение при закрытых Царских дверях. Во время входа служащие стояли вне алтаря – в один ряд. На утрени после «Седальна» «Благословен еси, Господи». «Хвалите» не пели. Царские двери оставались закрытыми. Только после «яко свят» их открыли. Евангелие читалось в царских вратах лицом к народу. «Воскресение Христово» и «Помилуй мя, Боже» – не пели, а читали. Во время произнесения диаконом «Спаси, Боже», – хор непрерывно пел «Господи помилуй». «Богородицу и Матерь Света» диакон возгласил в алтаре и потом начал кадить. «Слава Тебе, показавшему нам свет» пели на клиросе, великое славословие антифонно. Первый час начали с «Иже на всякое время». Отпуст в конце утренни и молитву «Свете истинный» на 1-ом часе произнёс Патриарх. Проводы патриарха, как и встреча, до самых дверей дома.
Нареченный – воспитывался в Московской Духовной Академии при ректоре Вл. Евдокиме [Мещерякове – ред.].
Сегодня в Воскресение состоялась хиротония. Встреча Патриарха, как и накануне. Освящение новых колоколов. Ход к ним. Один Патриарх был в мантии, епитрахили и малом омофоре. Другие архиереи только в рясах. После освящения ход в церковь. Облачение архиерея в алтаре, патриарха на кафедре. Выход к патриарху. Все сели. Исповедание нареченным веры. Затем, как и вчера, многолетие каждому архиерею отдельно.
Начало литургии. Благословение брали у всех архиереев своей стороны. Шли тремя парами: служило шесть пар иереев и три диакона. Остальные ушли в алтарь во время третьего антифона. Вход. «Приидите поклонимся» другой раз в алтаре не пели. «Господи, спаси благочестивыя» говорил один диакон. Архиереи стояли лицом к народу и пропели эти слова. «И услыши ны» – сказал другой диакон. Дьяконы с дикирием и трикирием говорили по очереди два слова «Святый Боже».
На чтение апостола благословения диакону было дано в алтаре. Тройное «Господи, помилуй» – в алтаре не пели. Антиминс открыли весь во время ектинии об оглашенных. Возгласы говорили архиереи по очереди. При посвящении архиереи водили нареченного вокруг престола цепью, взявшись за руки. При его облачении одежду сперва показывали народу и потом возлагали. Благословлял один патриарх. «Верую» читали. Возгласы Евхаристии и молитвы говорили по очереди. При причащении священнослужителей царские двери не закрывались. Священник поминал всех архиереев вместе. Заамвонную молитву читал старший из священников. Жезл епископу был вручен, когда он был в полном облачении. Затем речь Патриарха и ответ новопосвященного.
Ездил в Белград на юбилей архиепископа Гермогена. Служили арх. Феофан [Гаврилов – ред], епис. Иоанн [Булин – ред.] и я. Евхаристийные возгласы по предложению предстоящего каждый раз говорили по очереди. После службы были чтение адреса от Синода, речь арх. Феофана, как председателя юбилейной комиссии; далее говорили от Белградского Собора, от членов комиссии, от прихода в Земуне, где сын его псаломщиком, и от казачества. В заключение говорил юбиляр. Рассказывал о явлении во время холеры – в 1820 году – в станице, кажется, Цымлянской, Аксайской иконы Божией Матери, о сохранении его в 1905 году, когда он должен был укрощать в Новочеркасске взбунтовавшийся полк, и о спасении его от смерти в 1917 г. от красноармейцев. Затем был молебен Пр. Богородице и четырем Московским Святителям, с обычными многолетиями и «вечной памятью» (праздник казачьих войск). После молебна на рясу юбиляра нацепили все ордена, начиная с Св. Анны 3-ей степ. и кончая орденом Св. Александра Невского, полученным по определению воинского начальства уже во время революции, и все медали. Вообще он явился пред нами в старой красе.
После служения я с прочими был приглашен на обед войска Донского. Обычный приём. Народа было свыше ста человек, Все мужчины. Были буряты и калмыки. Обычные здравицы. Пришлось и мне сказать несколько слов из детских воспоминаний – о проезде через село Городню казаков, удививших население своими ухватками, удальством и ловкостью; закончил пожеланием, чтобы в будущем, когда они возвратятся на родину, они также увеселяли население этими своими качествами… Обед был довольно приличный – рыбный. В здравицах не было воспоминаний, а все вертелись около свойств казачества, его значение в будущем устройстве все для трона, церкви и государства. И на этом фундаменте решалась судьба России и ее теперешних правителей. Просидели до трех часов, когда надо было ехать на праздник Кубанских казаков. Поехали на автомобилях. Праздник был в офицерском собрании, стены которого сплошь увешаны картинами из жизни всего Российского войска. В главном зале большие портреты Имп. Николая II-го и Сербского Краля Александра I-го – нельзя сказать, что доброго письма. Поменьше портреты Михаила Николаевича, Колчака, Деникина, Корнилова и др. Эти лучше. У Кубанцев отстояли только молебен. И юбиляр поздравил их с праздником, производя их от Ермака Тимофеевича, памятник которому в Новочеркасске изображает его с саблей в одной руке и с Сибирской короной в другую. Объяснил он этот символ так, что казак бьется не для себя, Но для пользы государства. Среди присутствующих было много генералов в казачьей форме и по обычаю с орденами, но без лент и звёзд. Народу здесь собралось как-будто больше, чем на предыдущем обеде.
Зашёл навестить о. П. Беловидова. У него застал еп. Митрофана. Разговорился с ним, оказался он словоохотливым. Был учеником митр. Антония по Казани, а потом его викарием. О митр. Сергие отзывался не особенно лестно. Просидели недолго. Получился телефон, что Патриарх в Народном Доме. Все поспешили туда. С Патриархом был и митр. Досифей [новомуч. ум. 1945 – ред]. Началось собрание в честь юбиляра. Первое – грамота Патриарха Казачьему Войску в связи с чествованием арх. Гермогена, который был во всех орденах. Далее – высочайший рескрипт имп. Кирилла [Владимировича – ред.] с пожеланием юбиляру своего портрета. Казаки поднесли клобук с крестом из камней. Были приветствия и от детей. Детям архиепископ рассказал случай с ним, когда он был шестилетним мальцем. Ехал пароходом по Дону Наследник и близ станицы пароход наскочил на мель. Весь народ бросился на помощь, кто в чём был; кинулся и юбиляр в воду, но попал в яму и утонул бы если бы другой казак не вытащил его на берег. Казак и в огне не горит, и в воде не тонет. После всех приветствий говорил сам юбиляр. Вспомнил благодарностью императоров Александра I-го и III-го и Николая II-го, митрополитов Исидора, Иоанникия и Платона, епархиальных архиереев, при которых он служил, и своих родителей. От русских перешел к сербам – прежде всего о Крале Александре I-м, о патриарах Димитрие и Варнаве и всех, почтивших его своими приветствиями. В ответ на его речь говорил Патр. Варнава – объявил, что по техническим обстоятельства он не мог вручить юбиляру следующий орден. Вспомнил и о славе казачества, а закончил пожеланием возвратиться на родину свободную – конституционную или самодержавную – это всё равно, но лишь царскую, ибо славянство не может быть без православного царя, и обещал дать в распоряжение арх. Гермогена 5000 динаров для бедных казачат. Патриарх имел панагию и два креста: один из красных, а другой из зелёных камней.
И когда начальство хотело поднять казаков на защиту императора, -то последний будто бы сказал: «пускай казаки защищают Отечество». Исполняя эту волю императора, казаки и не восстали…
Все приветствия были составлены по шаблону, выдвигались принадлежность юбиляра к казачеству, его служение и проповеди. Для меня сюрпризом явилась его принадлежность к легитимистам и его проповеди на эту тему, что также отмечалось.
По окончании торжества отправились на общую квартиру. Хотел было ехать в Карловцы, но мне предложили остаться на ужин, который имел быть в 9 час. вечера в помещении Офицерского Собрания. Приехали туда, когда ещё не совсем кончилось торжество Кубанских казаков. Но для нас всё уже было приготовлено. Сидел среди легитимистов. разговоры вести не хотелось ни с кем, особенно, после того, как юбиляром был произнесет тост за императора Кирилла Владимировича. Уже прошел обычным порядком – со здравицами, самовосхвалениями и передержками. Так, напр. в конце ужина один указал, что и казаки не восстали на защиту имп. Николая II. Тогда поднялся один казак и стал уверять, что казаков обманули. Будто император при отречении спросил: «А как к отречению отнесутся казаки? Не взбунтуются ли?» И когда начальство хотело поднять казаков на защиту императора, -то последний будто бы сказал: «пускай казаки защищают Отечество». Исполняя эту волю императора, казаки и не восстали…
В частных разговорах высказывалось недовольство Горчаковым и его кампанией. Они несомненно монархисты, но – унижают представителей бывшего Царского Дома. Выдумывают про них небылицы и раздувают их проступки. Говорилось здесь и о том, что Парижская кампания имеет целью провозгласить императором двухлетнего сына Романа Петровича [Романова] – Петра… Настроение собравшегося общества таково, что Россию здесь представляем мы и поэтому можем решать ее судьбу и что скоро придёт время, когда мы торжественно отправимся на родину во главе с юбиляром и будем там предписывают законы для устройства земли.
Побывал с Ф. Балабановым в семинарии. Там был принят протоиереем, замещающим ректора; поговорил с ним в его кабинете. Повели посмотреть помещение. Библиотека – довольно большая комната, полная книг. Такая же по величине и музыкальная комната с роялью. Далее перед столовой прихожая со шкафами для хранения стаканов и ручников, где каждый семинарист имеет свое отделение. Затем – самая столовая со столами «покоем». В ней икона или картина: Св. Савва на горе Афон с Афанасием – своим учителем. На стенах прихожей и столовой фотографические группы каждого выпуска. Они пробиты пулями, перенесённые из Белграда, где раньше была семинария. Эти комнаты на первом этаже. На втором канцелярия и спальни по классам, в спальне нижних классов спит цензор – старший ученик. Тут есть и амбулатория, и комната, где ученики размножают на мимеографе копии с печатного учебника. Встретил о. Селиванова [протоиерей Борис Селивановский – ред.], он секретарем семинарии. Учителей 12 и 4 преподавателя по земледелию, пчеловодству, гигиене и гимнастике. Получают учителя жалования 1200 до 3200 динар в месяц из сумм Церкви. Ученики на полном содержании. Всех учеников до 150, из них только 12 платят по 500 динаров в месяц, за что получают квартиру, стол и полную одежду. Семинария содержится на средства Церкви и государства. Годовой ее бюджет до 900 000 дин., кроме содержания учебного персонала. Кормят три раза в день утром, в полдень и вечером. Комнаты для занятий в здании на другом конце городской площади – 1/4 версты расстояния, где помещается смешанная гимназия. Поступают в семинарию после 4-х классов в гимназии проходят в ней ещё 6 классов. Курсы её приноровлены к курсам русских духовных семинарий. Преподают и языки: латинской, греческий, немецкий, русский и сербский. Занятия начинаются в 8 час. утра и продолжает 12.30, всего пять уроков. В некоторые дни уроки бывают с 2 и до 4 после обеда. В 6 часов утра бывают в соборе у утрени а, в 4 часа дня на вечерне. Остальное время занятия. Бывают письменные сочинения, за лучшие дают денежные награды, на что имеются специальные пожертвования.
Вечером был у г-на Граббе – узнавал о порядках в низших сербских школах, но отчётливо не усвоил. Нужно будет получше узнать. Там, между прочим, сказали, что в воскресение в церкви к мальчику или девочке г-на Граббе, не помню, подошла одна сербская девочка и сказала: «чего ты сюда пришел? Ступай молиться в своей русской церкви»…
Чуствовал себя очень не хорошо. Было какое-то нетерпение. Чего-то хотел и чего-то ждал. Повидимому была повышенная температура, я боялся заболеть вдали от своих близких. Из комнаты выходил только за газетой да к вечерне. Сегодня преп. Сергия, а завтра Ап. Иоанна Богослова. А тут и в церкви не приходится быть и участвовать в служении.
Вставал ночью. Небо было очень красивое. Звёзды ярко светили, одна – ярко-красным мигающим светом. Ожидал, что день будет хорошим, а он оказался пасмурным, склонным к дождю. Выехал из Белграда. Дорогой глядел в окно. Попадались с деревни, как русские – домов по 20-30 в одну линию. На одной станции сел продавец материй, с узлами, а на другой – стекольщик. Всё напомнило Русь…
Прибыл в Новый Сад, ходил в баню, а оттуда на ключ. Вода в нём серная и йодистая. В бане ее не разводят простой водой – горит. Имеет запах, но для питья его убивают. Не пахнет вода и в бане. Пил эту воду; она, как сельтерская.
Получил письмо от Митрополита Феофила, извещает о смерти трех священников П. Гончака, И. Казакевича и Ф. Марковича. Последнего не знаю, первые ещё молодые – рано было бы умирать. Вечером ноги начало сводить. Что это? Не от купания ли в минеральной воде? Завтра Покров Божией Матери [престольный праздник кафедрального собора ред.]. Хотел было послать в Нью-Йорк телеграмму, но она обошлась бы в 500 динар. Дорого, так и не послал. Начал пить Ново-Садскую минеральную воду. Но на пользу ли?
… После вечерни встретил меня у церкви Николаев [присяжный поверенный, быв. юрисконсульт Синода Польской Православной Церкви – ред.].. Принес положение Собора 1917-18 г. о приходе. Разговорились о работе католиков в Польше. По его словам тактика католиков изменились. Теперь вопрос не о соединении церквей – Восточной и Западной. Папа как бы не знает Православной Церкви, как таковой, а знает восточный обряд, который и есть обряд и Западной Церкви. Поэтому он признает эти обряды – лишь бы верующие признали главенство папы. При наличии последнего условия признается все православное и в этом смысле работают иезуиты, которые в настоящее время и руководят всей политикой Ватикана. И в Риме и в Польше они основывают заведения для подготовки деятелей восточного обряда, ибо перебежчики их не удовлетворяют. У них только два академика – архим. Морозов и и прот. – , из которых первый уже возвратился в Православие.
В Польше православное духовенство находится под влиянием католиков и действует под их влиянием и потому ничего не предпринимает для отражения католических натисков. Даже в вопросе о 700 церквах [закрытых польским правительством – ред.] оно склонно было отдать все или часть без боя, но миряне (Николаев) не допустили и выиграли дело. Опасность для Православия не во внешнем положении положении дела, а во внутреннем влиянии католичества, которому не противодействуют. Запрещается в Польше открытие новых приходов. Католики не обращают на это запрещение внимания и открывают, причем – иезуитским способом. В назначенное место приезжает иезуит в одеянии православного священника и с православной службой. Договаривается с крестьянами и начинает служить по-православному. Продолжается это до тех пор, пока он не попробует ввести что-нибудь католическое, непревычное для православного верника, напр. Процессию Тела Христова и т.п.
Относительно Велеградских Съездов Николаев сказал, что они изменили своей первоначальной цели – найти путь к соединению. Теперь они ищут пути к подчинению православных.
Говорил он и о значении положения церковных дел в Польше для Церкви вообще. Высказывал сожаление о том, что на его призывы и указания никто не обращает внимания. Перечислял и католических деятелей в Польше. Выдвигал журнал Oriens, как проводник иезуитских стремлений. Обещал еще зайти и подробнее познакомить с этим делом.
Заходил к Якшичу. У него большая библиотека. Подарил мне книгу «Письма В. В. Болотова к А. А. Кирееву». Взял для прочтения ещё и «Взгляд проф. В. В. Болотова на старо-католицизм и Римо- католицизм» свящ. Д. Якшича. Выписка оттуда: «В 1822 году в торжественном собрании Православного Палестинского Общества покойный Т. И. Филиппов сказал: «когда между нами возникает разговор о духе Латинской Церкви, о ее непрерывной, ни на миг не успокаивающейся деятельности, направленной к стяжанию душ чужой паствы; о чудесах самопожертвования, совершаемых ее отрядами, рассылаемыми во все концы мира; о вещественных и умственных благодеяниях, оказываемых ими в неведомых никому углах земного шара… и когда рядом с этой кипучей и одушевлённой деятельностью сопоставляется наши спокойное и ничего нам не стоящее бездействие, – то мы обыкновенно выходим из затруднений совершенно особым самобытным приемом суждения. Мы изобрели на этот случай свою теорию, которая учит, что пропаганда вовсе не свойственна духу Православной Церкви и в круг наших обязанностей вовсе не входит; что с нас достаточно хранить, что имеем, не искать чужого; что тревожная деятельность Латинской Церкви объясняется свойственной всякому заблуждению и пороку склонностью умножать число своих последователей». «Бездействие… объясняется скорее терпимостью как всякому верованию, свойственный национальному характеру русского народа» (К. П. Победоносцев. Моск. Сборн. 208). Но есть и другая – догматико- каноническая. Римо-Католическая Церковь на своих «вселенских» соборах (Tridentium и Vaticanum) призвала признала Православную Церковь еретической и предала ее анафеме… Православная церковь после отделения…. не имела вселенских Соборов и не дала своего «вселенского» суда об отношениях к Римо-Католической Церкви».
Яснее всего Болотов высказал свои воззрения на старо- католицизм и на Римо- католицизм в своей классической статье: “Thesen uber das Filioque”. В этой статье Болотов устанавливает различие между «догматом», «теологуменом» и «богословским мнением». Под «догматом» он понимает то же самое, что признаёт Православная Церковь – по выражению Св. Викентия Лиринского: “id teneamus, quod ubique, quod semper, quod ab omnibus creditum est”… Под «теологуменом» он понимает «богословское мнение», но мнение не обыкновенных, а выдающихся богословов, которые для христиан имеют особое значение. Это – мнения Свв. Отцов неразделенной Церкви, мнения тех, которых мы называем «учителями вселенной».
Под «богословским мнением» Болотов подразумевает мнение знаменитых учёных богословов. По словам Болотова, богословские мнения и теологумены составляют собственно предмет роскоши и не служат безусловной необходимостью…
Мы и старо-католики стоим на разных ступенях культуры. Между нами – русскими – пока только очень немногие чувствует нужду иметь помимо догматов ещё и теологумены и частные мнения, между тем как у старо-католиков богословские мнения уже выработанны. Признавая “Filioque” теологуменом, Болотов считает причиной разделения Восточной и Западной церкви и папство. (Беляев и Янышев в Христ. Чт. 1854 г. ч. II-я). Общение прервало римское папство – этот старый непримиримый враг Кафолической Церкви, который по своей вероятности перестанет существовать только тогда, когда исчезнет последний враг – смерть.
Побывал на православном и католическом кладбищах. Оба кладбища на высоких горах. Подниматься туда очень трудно. Травы на кладбищах не косят. На могилах есть очень хорошие мраморные памятники. Попадаются и склепы в земле, закрытые мраморными досками и с крепкими кольцами для поднимания плит. На некоторых могилах живые цветы. На каждом кладбище по церкви. Лучший вид на город с горы православного кладбища. Открывается весь город в низине и вдали Дунай с скользящими плотами. Здесь познакомился с устройством мазанок – домов. Делаются они из глины, смешанной с болотной травой. Покрытый черепицей, а после смазаны известью. Домики низенькие, может быть – с земляными полами!
Вечером был у всенощной. Граббе сообщил о приезде еп. Виктора и о распоряжении патриарха относительно поездки по монастырям. Со мной хочет ехать и еп. Виктор. Во время всенощной у меня явилась мысль: что же привезу я отсюда в Америку в благословение. Также с Афона и Иерусалима. Останавливался на мысли – просить у Иерусалимского патриарха частичку Древа Господня. Даст-ли? И поеду ли я в Иерусалим? На Афоне можно взять икону. Но наш Св. Покровский Собор уже имеет одну оттуда. И вот пришла мысль просить у Патриарха Сербского часть мощей Великомученика Феодора Тирона с образом. Граббе сказал, что это возможно.
Был на «свечана» [славу – ред.] у о. Бориса Валабуева. Пошёл с Граббе и Николаевым. Нас сразу же посадили за стол. Были разные закуски и рыба. Подавали пирог с мясом и печение. Наливали его сослуживцы и знакомые. Потом пришёл настоятель патриаршей церкви, надел епитрахиль и – начали петь тропарь и кондак, также на два клироса, как и в церкви. Молитва и тропари святой мученицы. И в это время священник разрезал калач вроде нашего пасхального кулича. На столе стояла зажженная свеча. При пении «Святый Боже» священник с хозяином вертели его и потом разломили на две половины. Священник сделал ножом крестообразно четыре ямки, в которое влил вина, и поцеловал одну, хозяин другую и третью, а священника четвертую четверть калача. Закончился обряд ектинией и отпустом, после которого все разошлись.
Воскресенье. В русской церкви службы не было. Отстоял её в сербской. Потом смотрел на совершение трёх браков. Все три были без певчих; оказывается – у сербов псаломщиков нет. На середине церкви был поставлен аналой, а перед ним два подсвечника. Священник вынес евангелие, покадил ему и брачующимся, которые стояли вдали и раздевались, и ушёл в алтарь. Раздевшись, брачующиеся с двумя шаферами пошли к царским вратам. У одной из свадеб к алтарю подошел жених, а невесту к жениху подвел кто-то с белой лентой через плечо. Все свадебные мужчины имели на обшлагах пальто зелёные ветки. Большие свечи с украшениями заранее были внесены в алтарь. Там их от запрестольной свечи зажгли и священник дал их жениху и невесте и перед престолом начал чин обручения и, стоя в алтаре, совершал его; в алтаре же ему отвечали на ектении. В царских вратах совершено было обручение и один из шаферов переменял кольца. При пении “Слава Тебе, Боже Наш” брачующиеся, предшествии священника с крестом, переходили к аналою. Здесь священник задавал им вопросы и, отдавши свечи шаферам, связывал брачующимся руки лентой и без возгласа говорил ектению. Тем временем две женщины одним полотном матери покрыли брачующихся по плечам, а потом другим полотном обеих и с головами, так что венцы были положены на покрытые материей головы. Вино было принесено свадебными. Вином поил священник три раза сначала жениха, а потом невесту. После этого с крестом в руке пошёл вперёд кругом аналоя, за ним брачующиеся и шафера со свечами. Не священник не брал за руки брачующихся, не шафера не держали венцов. Венцы были положены на головы. Поучения не было ни на литургии, не во время венчания. Браки совершались очень просто и гостей с брачующимися было мало. Всё выглядело так, будто совершается самое обыкновенное вроде как-бы покупка билета на станции. Присутствующие вели себя крайне неблагообразно, иногда заглушали даже голос священника.
Когда новобрачные вышли из Церкви, – там толпа мальчишек и народа встретили их криками. По-видимому -в толпу – бросали деньги.
Сегодня после полудня нас четверо отправились на лошадях по сербским монастырям. Первый монастырь был Крушедол. Устройство монастырей везде одинаково. Квадратная площадь кругом обстроена зданиями. В середине – церковь. Здания двухэтажные устроены комнатами наружу, а внутри кругом коридор. Под зданиями погреба для вина и припасов. В Крушедоле мощи Ангелины, князя Иоанна, св. Великомученика Пантелеимона, Предтечи. Здесь же похоронены: княгиня Любица и краль Милан. Церковь вся расписана фресками. Небольшая. В ризнице есть древние евангелия, подарки от Петра Великого – плащаница, тоже и от Екатерины. Ордена и венки краля Милана, его посуда. Есть и его помещение гостинная – и спальня. Насельников: три монаха и четыре мальчика.
Отстояли вечерню в малой церкви. Пели на два клироса. Закусили и к вечеру выехали в монастырь Кгрегора. Приехали туда, когда стало темнеть. Провели нас прямо в церковь, а оттуда к архиепископу Гермогену, который занимает три довольно просторные комнаты. Вечером осматривать ничего не пришлось. Переночевали. На другой день ходили по полю и по фруктовому саду. Там на откосе горы есть три камня от древнеримского времени. Один круглый, по-видимому, фундамент для какой-то колонны, рядом каменное изображение женщины, мужчины и ребенка. Владыка Гермоген называл его пенатами. Осмотрели церковь. Небольшая, ничего замечательного в ней нет. На хорах каплица.
Ночевать поехали в Хопово, где женский монастырь с русскими насельницами. Там нас не ожидали, встретил случайно священник о. Алексий – русский, проводил в церковь к мощам великомученика Феодора. В раке видна голова, обвязанная полотном, и туловище до колен. На другой стороне мощи св. Афанасия и копия Леснинской Божией Матери. Церковь когда-то было расписана, как и в Крушедоле, но недавно вся была замазана и все же старая живопись стала уже просвечиваться. Видны изображения в алтаре Св. Николая Чудотворца, а также на клиросах и задней стене, по-видимому, сербских князей.
В комнатах мы были встречены игуменией Ниной – довольно пожилой и разговорчивой.
Отстояли вечерню и утренню. Пели монахини. Электричества здесь нет. Утром были на литургии. Хопово прежде был мужской монастырь. Управляющим монастырем состоит игумен Паисий, у которого мы были после ужина. Отсюда поехали в монастырь Раватицы. Там нас встретили на улице и провели в церковь. Здесь почивают мощи св. Лазаря, убитого на Коссовом поле. Они совершенно открыты. Рука движется, головы нет. Позади в малом шкафу одежда царя.
Пошёл по переулку. Внезапно один араб, молча, схватил меня за бороду и намеревался бить. Но из лавок быстро побежали люди и отогнали его. Вероятно, он принял меня за еврея.
После обеда была вечерня. Пришли три женщины. Когда нам открыли раку, то мы приложились, а они только подошли и посмотрели. Странно! В ризнице вещи царя Лазаря. Есть книги рукописные, на пергаменте. Здесь живёт архиепископ Феофан. Его мы не застали. Он уехал во Францию. Вечером по железной дороге мы отправились во-свояси.
Конец декабря. Я в Палестине. Из Афин выехал 24 числа вечером и спокойно доехал до Александрии в субботу. Вечером выехали в Хайфу. В воскресение с полудня начался ветер и волны. Но я чувствовал себя сносно. Только перед самой Хайфой пронесся шквал и меня стошнило.
В Хайфе со мной случилось приключение. Я пошёл посмотреть рынок. Пошёл по переулку. Внезапно один араб, молча, схватил меня за бороду и намеревался бить. Но из лавок быстро побежали люди и отогнали его. Вероятно, он принял меня за еврея. Из Хайфы автобусом приехали в Иерусалим, вечером. Поэтому при въезде города не было видно. Встретили меня радушно. Дали поужинать. Потом пришли все обитатели, в числе которых были владыка Виктор и архимандрит Феодор. Посидели со мной, поговорили.
На следующий день утром был в Миссии, а оттуда с архимандритом Антонием [Cинкевичем – ред.] отправился Гробу Господню с заходом в патриархию. Здесь встречен был сначала митрополитом Кириаком, а потом и патриархом. Посидели достаточно. Был общий разговор – о путешествии и об Америке. Я попросил позволения отслужить на Гробе Господнем и на Голгофе, как священник. Моя просьба патриарха несколько смутила, хотя и он иногда служит, как священник. Он посоветовался с присутствующими при нём четырьмя духовными лицами и дал свое согласие. Кроме того, пригласил сослужить ему на Рождество Христово в Вифлееме. Из патриархии по узким и кривым улицам пошли в храм. Там я поклонился Гробу Господню. Был и на Голгофе. Осмотрел храм и место обретения Креста Господня. Побывал и на русских раскопках – у древних ворот и стен. Это – те ворота, через которые вели Спасителя на распятие. Со мной не было книжки и потому не записал, в каком направлении пока раскопано. Набросаю план позднее. После обеда намеревался ехать в Хеврон, но автобусы не ходили и вместо Хеврона мы посетили Горнее на высокой горе. Там женский монастырь с 130 обитательницами. Каждая покупает себе келию и сама себя содержит и вместе с тем несет послушание. Настоятельница приняла меня хорошо и дала мне икону Казанской Божией Матери. с темнотой воротилсь во-свояси.
Утром 30 декабря отправились автомобилем в Галилею. Дорогой по руководителю смотрели издали места: гробницу пророка Самуила, селение исцеления десяти прокаженных, долину смерти Саула и др. Дорога очень гористая, почва обделана. Горы из породы, похожей на необожженный кирпич. Они очень высокие. Подъезжая к Назарету, вдали видно Фавор, Назарет, Дом Иосифа. Он – в католическом монастыре внизу; туда нельзя было пройти, но через отверстие можно было видеть довольно хорошо. Место Благовещения в храме – под престолом: мраморная круглая доска с чёрным крестом. – Углубление: кухня в доме Иосифа. Храм построен на развалинах древнего храма. Сохранился мозаичный пол, а в одном месте даже с греческой надписью. Странно: мозаика пола с крестами… На дворе монастыря видны стены древнего храма с крестами греческого происхождения и в разных местах стоят и лежат обломки от храма. Надпись одну я списал, но едва ли её прочитаю. Заходил в колодец Богоматери. Он в греческом храме. В храм и к колодцу надо спускаться на несколько ступеней. Сторож говорит по-русски. Иконы в иконостасе довольно тёмные.
По дороге в Назарет заходили в Сихарь, к колодцу Иакова. Он находится в новом недостроенном храме. Возведены пока стены, крыши нет. Стоит престол на одной ноге, мраморный. Рядом с ним к востоку устроено отверстия вниз к самому колодцу. Колодец находится под полом, туда ведут двойные ступени. Он довольно глубок (86 футов), вода очень вкусная. Я взял две бутылки с собой. Был у греческого священника. Говорит довольно хорошо по-русски. С 19-го на 20-е на него напали пять грабителей. Но оставили его и живущих с ним целыми.
Из Назарета через древний Наин заезжали в Кану. Были в церкви, где видели оригинальную икону и сосуды для вина. Церковь новая. Заходил к священнику – греку, тоже говорит по-русски. Отсюда направились в Тивериаду, где и переночевали. Приняли нас очень гостеприимно. Тивериадское озеро очень красивое. Виден другой гористый берег. Вдали Гермон, весь в снегу. В Тивериаде крепость крестоносцев. В окрестностях развалины дворца Ирода. Ночью при лунном свете часа два стоял и смотрел на спокойные воды озера. Утром поехали через Магдалу в Вифсаиду и Капернаум. Но из-за грязи от посещения Капернаума пришлось отказаться. В Вифсаиде осматривали раскопки древнего храма. Сохранились основания церкви и мозаичный пол, который и восстанавливается. Замечательные рисунки на нём: птицы, животные, рыбы, змеи, постройки и др. Говорят, что это относится к концу IV в., а самой храм к его началу – к царствованию св. Елены. На обратном пути из Вифсаиды останавливались в Магдале, где набрали камушек и выкупались в теплом источнике. Отсюда, не заезжая никуда, к вечеру возвратились в Иерусалим, где встретили приехавшего м. Анастасия.
Пятница. С утра ходили смотреть Сион. Видели двор Каиафы. К нему вела очень длинная мраморная лестница. Тут же система тюремных колодцев. В церкви католики показывают внизу темницу Ап. Петра. Ее мы не видали: не было сторожа. Далее, были в горнице, где была Тайная Вечеря, а затем – и сошествие Св. Духа. Теперь там мечеть и в одной из комнат показывают саркофаг царей Давида и Соломона. В эту комнату вход запрещён. Здесь пришлось зажечь три лампады. Отсюда пошли в армянский собор – место убиения св. Ап. Иакова. Часовенька украшена, а церковь довольно обширная и вся расписана картинами. Показывают и трoн Ап. Иакова. Хотели осмотреть католический собор – на месте дома, где жила Св. Дева и где она скончалась, но он был заперт и мы в него не попали. После обеда ездили в Вифанию. Ехать минут 20 на автомобиле. Посмотрели гроб св. Лазаря. Он в руках магометан. К нему ведет каменная лестница в двадцать пять ступеней, а к устью гроба ещё три ступени. Помещение небольшое, круглое. Ложа нет. Верх пещеры застроен зданиями. Указывают место дома Симона Прокаженного в развалинах над пещерой. В десяти минутах ходьбы находится русский женский монастырь и немного дальше греческий монастырь. В обоих монастырях показывают место встречи Спасителя с Марфой и Марией: в греческом монастыре за правым клиросом, а в русском найден камень с греческой надписью: “Здесь Спасителя встретила Марфа”.
Суббота. Утром ездили в Вифанию, отстояли в храме часть литургии; после неё митрополит служил панихиду по Вел. Кн. Елизавете Феодоровне и инокине Варваре. Гробы их стоят внизу, в особом склепе и под печатью. Они – дубовые, по склепам обиты медью. Ощущается особый приятный запах от кадила или от гроба – трудно определить.
После завтрака были на Елеонской горе, где осматривали церковь повреждённую землетрясением, часовню и трапезу, где предполагается устроить новую церковь. Осматривал с колокольни окрестности Иерусалима, Мёртвое море и самый Иерусалим. Побывал и в музее, где хранятся вещи, найденные в монастыре – большею частью древние светильники. Есть части мумий и египетские остатки. Возвращаясь, заходил на гробницы пророков, в Гефсимании и в гробницу Божией Матери. Эта гробница в греческой церкви, спускаться надо вниз около сорока ступенек. На двадцатой ступени гробницы Иоакима и Анны, а против них гробница Иосифа Обручника. Гробница же Богоматери в пещере под алтарем. В церкви есть колодезь. Проходили место убиения архидиакона Стефана, а поднявшись на гору, посетили у Стефановских ворот дом Иоакима. Там есть древняя икона и остатки развалин какой-то церкви. Внизу две пещеры – одна под другой. В верхней – уступ в стене, где найдена икона, а внизу мозаичный пол и надпись, место и гроб Иоакима. Дальше прошли “via dolorosa” и возвратились домой.
На этом дневник Вл. Макария заканчивается.
