Глубокоуважаемый Александр Исаевич!
От лица Всезарубежного Собора Русской Православной Церкви Заграницей благодарю Вас за то, что Вы поделились с нами Вашими наблюдениями и мыслями. Мы волновались за вашу жизнь, когда Вас арестовали, но Господь услышал нашу молитву, и Вы вышли как бы из пещи огненной и можете беседовать с нами. Члены Собора с большим вниманием выслушали ваше письмо, находя в нем много глубоких и ценных мыслей.
Нам было ценно слышать именно от Вас, также как и от других недавно прибывших писателей, подтверждение принципиальной правильности нашего отношения к церковным событиям на нашей Родине. Они отражались на нашей церковной жизни в гораздо большей мере, чем это может быть заметно Вам сейчас, без более глубокого изучения Вами истории русского Православия в Зарубежье в течение пятидесяти четырех лет.
Меньше всего хотелось бы нам кого-нибудь судить, но, будучи плоть от плоти и кровь от крови своего народа, наша иерархия должна была принимать решения о пути Митрополитов Петра и Иосифа или пути Митрополита Сергия. Следовать за последним представлялось нам не только особенно нелепым за границей, не только вообще ошибочным практически, но и несовместимым с нашей верой. Поэтому еще покойные мои предшественники по возглавлению нашей Церкви, выдающиеся иерархи Митрополиты Антоний и Анастасий, глубоко изучив этот вопрос и следуя своей совести, восстали против политики Митрополита Сергия, в дальнейшем развитии дошедшей до нынешней степени падения Московской Патриархии. Ведь и от нас, начиная с 1927 года, она неоднократно требовала подписки о лояльности (здесь, за границей) к советской власти. Вы справедливо пишете о трудности уяснить себе пути водительства западных епархий московской юрисдикции. Но ведь именно это и стало темой нашего спора с Митрополитом Евлогием и его последователями в 1927 году.
Справедливо сказал между прочим по поводу Вашего письма на Соборе о. протопресвитер Георгий Грабе: «Чего не знает А.И.Солженицын, это сколько было положено наших сил, начиная с двадцатых годов и до сего дня, чтобы доказать отделившимся от нас братьям, что Сергиевская иерархия несвободна и что путь ее греховен и нецелесообразен. Это А.И.Солженицын пишет со свойственной ему яркостью. Но до него еще не дошли писания сторонников Митрополита Евлогия о “святой лжи”, когда они поддержали Митрополита Сергия. Тогда они доказывали его правоту, а нас объявили политиканами». Митрополит Евлогий и другие (в Америке) шли на что угодно только бы не было единой Церкви за рубежом. Ради этого Митрополит Евлогий подписал акт о лояльности к советской власти, впоследствии неизбежно и неотвратимо им нарушенный. Уволенный и запрещенный Митрополитом Сергием он перешел к грекам.
Нам понятно, что такой русский идеалист как Вы не можете не быть ошеломленным найденным на Западе разделением русских людей. Мы все ощущаем это как большое горе. К сожалению, только нам поневоле пришлось сжиться с ним. Особенно тяжело переносил его Митрополит Антоний: ведь Митрополиты Сергий и Евлогий в свое время были его любимыми учениками. Его преемник, миролюбец по природе Митрополит Анастасий, много потрудился, стараясь объединить все русское зарубежье. Вся разница между нами и отпавшими от нас была именно в том, что мы хотели единой Зарубежной Церкви ради русского народа, а другие обособлялись и наше желание объясняли властолюбием.
Выражаясь Вашими словами, можно сказать, что мои предшественники, как и я, считали, что «ничем лучшим не могли послужить России, как сохранить в Православии сокровище единства, как слить все русское зарубежное Православие в единую стройную дружную молодую Церковь».
Мы поэтому не шли ни на какие предложения облегчить свое положение присоединением к какой-нибудь другой Церкви. Мы на свободе ни в какой мере не хотели отделяться от креста своих страждущих на Родине братьев и ни за что не хотели отказаться от своей принадлежности к Русской Церкви. Напротив, Западно-Европейский экзархат и Американская Митрополия оторвались от нее, – одна перейдя к грекам, а другая – объявив автокефалию, то есть окончательно оторвавшись от Церкви Российской. Они уже по официальному названию, и по существу не могут более именоваться русскими. Только отдельные приходы еще сохраняют до некоторой степени русский характер, в Америке очень немногие. Но можно сказать с уверенностью, что если бы наша Церковь не существовала, то почти ничего русского на Западе уже не оставалось бы.
Еще недавно, когда Американская Церковь принимала автокефалию, мы вновь призывали ее к единству, но наш призыв был оставлен без внимания. Тем не менее, продолжая болезненно переживать разделение, наш Собор вновь постановил ныне обратиться к своим братьям с призывом о возвращении к единству. Мы искренне и горячо этого желаем и уверены, что при добром желании с их стороны формы возсоединения можно было бы найти, как были они найдены в Америке в 1936 году.
Равнодушие к России, а часто полное непонимание страданий ее Церкви конечно многих от нас отчуждают, но того ожесточения, о котором вы пишете, слава Богу, мы в своих пасомых не наблюдаем. Нам неизвестен ни один такой случай как отказ в причастии умирающему. Бытовому общению священников никто никогда не препятствовал, по крайней мере, с нашей стороны, но когда люди сами отчуждаются от Русской Церкви, ощущая себя уже американцами, французами или греками, то утрачивается многое из того, что может нас связывать.
Только недоразумением или навязанной Вам кем-то дезинформацией можно объяснить и Ваше опасение, что мы рассчитываем вернуться в Россию какими-то судьями и командирами. Мы никого не знаем из нашей среды с такими мыслями. Но если бы состоялось освобождение России и мы могли бы возсоединиться с возстановленной православной и канонической властью то мы полагали бы себя частью русской иерархии. Каков был бы наш удельный вес в этом случае – мы просто не задумывались. Заграничная паства по численности своей капля в море по сравнению с океаном всего Русского народа.
Вы затронули вопрос о катакомбной Церкви. Наши докладчики представляли нам убедительные данные, что и теперь существуют клирики, не подчиняющиеся Патриархии. О существовании и таких епископов один близкий нам человек слышал от очень осведомленного деятеля в России, нам не сочувствующего. Быть может Вам это не известно, потому что они не решались общаться с Вами, поскольку Вы были слишком на виду и под постоянным наблюдением. Во всяком случае, они могут быть только очень малочисленными. Но, зная как трудно противостоять коммунистическому организованному насилию, мы лобызаем и всякое проявление религиозной независимости от сатанинского гнета ради Христа, а всех приезжающих из России верующих мы принимаем с любовью.
Близок нашему сердцу Ваш призыв к всенародному покаянию. Но нам представляется, что вы слишком большое ударение делаете на преследовании старообрядцев. Древний обряд был допущен уже указами 1798 года и в 1881 (единоверчество). Сами старообрядцы раздробились на множество сект (так называемых, согласий), часто почти утерявших какие-либо признаки Православия. Злодеяния революции, описанные в Ваших книгах, несоизмеримы даже с самыми сильными преследованиями XVII и XVIII веков. С другой стороны, Святое Евангелие приводит слова Господа Иисуса Христа: «от плодов их познаете их» и «всякое древо от плода своего познается». Это вечный закон жизни духовной. Русская Православная («новообрядческая») Церковь во все периоды своего бытия – и по отделении от нее старообрядцев – дала мiру громадный сонм великих святителей и подвижников. А старообрядчество их не дало, так как сектантская гордость, помогавшая старообрядцам хранить церковный быт, мешала развитию у них настоящей святости.
Известно ли Вам, что и Всероссийский Собор и первый Всезарубежный Собор обращались к старообрядцам с любовью? Но по существу мы разделяем Ваше чувство гнета народных исторических грехов, в общей сложности ведших народ к катастрофе. Отец Георгий Граббе напомнил нам такой покаянный призыв его прадеда А.С.Хомякова:
Не говорите: “то былое,
То старина, то грех отцов;
А наше племя молодое
Не знает старых тех грехов”.
Обсуждая помощь родному народу, мы не мыслили это как водительство, а в гораздо более скромной плоскости, чем видимо Вы предполагали. Собор мыслит это как наше свидетельство на Западе о преследовании веры в России и работу по отправлению туда Слова Божия и религиозных изданий. Нас ободрили те отклики, которые были получены на то, что отправлялось до сих пор.
В заключение я еще раз благодарю Вас за ваше письмо, откровенность и Христианский дух которого мы все высоко ценим. Мы знаем, как Вам дорого время для того, чтобы продолжать начатое Вами святое дело разоблачение преступлений антихристовой власти. Поэтому мы были бы Вам признательны, если бы Вы включили в планы своих трудов ознакомление Русского народа и Западного мира с подвигами сонма наших мучеников за веру и исповедников. Подвиги и кровь мучеников есть несокрушимая возрождающая сила.
От имени Собора призываю на Вас и на Вашу семью Божие благословение и остаюсь вашим усердным доброжелателем.
Православная Русь. 1974. ном. 19
- Александр Солженицын, Третьему собору Зарубежной Русской Церкви
- Архиепископ Виталий (Устинов), А.И. Солженицын
